— Не перевелись еще эти чертовы оптимисты на свете! — сказал Арти, указывая на прибор.
Он направился к двери, через которую входили в бар завсегдатаи. Хотя время закрытия давно прошло, в баре еще сидели несколько мужчин — сыновья фермеров, сезонники, приехавшие копать картошку.
— Хэлло, Мак! — обратился один из них к Арти. — Ну, чем тебя жизнь радует?
— Выпивкой, только очень редко.
— У кого будете копать?
— У Жадюги Филлипса, — ответил Арти Макинтош. Издевательская улыбка мелькнула на его лице и тут же исчезла, словно стертая рукой волшебника. — Таков уж мой обычай: не стану на кого попало работать.
— Само собой!
Мы прислонились к стойке, ожидая, что выйдет трактирщик или его болтливая супруга, но вместо них появилась молодая женщина лет двадцати, не больше.
— Две кружки, — заказал я. — Нам тут вроде дают в кредит в сезон уборки.
— Пойду спрошу у мистера Мерфи, — чуть ли не шепотом ответила она и скрылась.
— Видал? — сказал Арти и присвистнул. Трактирщик тем временем пытался разглядеть нас из-за задней двери бара. — Неплоха для Бангари! — Он повернулся к ближайшему посетителю: — Что за девица?
— Понятия не имею. Всего несколько дней как появилась. Приехала из Мельбурна. Зовут Мэйбл. Боится собственной тени. Зря время потеряешь.
— Все в порядке, — сказала возвратившаяся девушка, неумело наливая две кружки.
— И запомните, — голова трактирщика Мерфи высунулась из-за двери, — в этом году я не желаю никаких неприятностей, иначе не видать вам здесь кредита!
— Стоит ли вдаваться в подробности? — ответил Арти, давая понять, что замечание трактирщика неуместно; Мерфи намекал на прошлый сезон, когда бар разнесли вдребезги в драке из-за проститутки, которая завернула в Бангари по пути домой со скачек в Балларате, надеясь вернуть проигранные деньги…
Мэйбл записала, сколько мы выпили, и робко спросила наши имена. Я назвал свое.
— Арти Макинтош, — скромно отрекомендовался мой напарник и тут же добавил: — Сто семьдесят пять фунтов мозгов и мускулов, чемпион Бенсонс-Вэлли, в каждом городе отсюда до Милдьюры — жена.
Девушка порядком растерялась, но все же внесла наши имена в потрепанную конторскую книгу. Я разглядывал Мэйбл. Она была небольшого роста, коренастая, с крепко сбитым, слишком мускулистым для женщины телом; длинное, облегающее платье обрисовывало полные ноги. Грудь у Мэйбл была, пожалуй, великовата и не очень красивой формы. Блестящие черные волосы девушка причесывала по моде, на пробор, и взбивала их над ушами; это не шло к ее широкому лицу. У нее была желтоватая кожа, округлые щеки — как у куклы, вздернутый нос и розовые чувственные губы. Веки ее больших и глубоких синих глаз иногда трепетали, словно готовые вдруг опуститься и скрыть какую-то тайну. И странная улыбка, грустная и робкая, все время пряталась в уголках ее рта.
Арти Макинтош оглядел девушку с дерзкой самоуверенностью. Многое в жизни доставляло удовольствие моему приятелю: выпивка, грубоватые шутки, игра в крикет, скачки, танцы. Но больше всего он увлекался женщинами. И женщины — замужние ли, одинокие ли — находили его неотразимым. Почему — это известно только им самим. Его привычку мучить их даже кое-кто из мужчин осуждал.
Я все смотрел на Мэйбл, хотя она и не была в моем вкусе. Женщины, которых я любил (или думал, что любил), на которых мог бы жениться, из-за которых валял дурака, были непременно стройные, с каштановыми волосами, мягкие и уютные, как пуховые детские одеяльца. И все же сильное тело Мэйбл чем-то притягивало. Выражение нежности в ее глазах говорило о быстро вспыхивающем желании. И даже стыдливость Мэйбл казалась скорее воздвигнутой ею самой плотиной, чтобы сдерживать тайные порывы страсти. В то же время чувствовалось, что эта девушка расчетлива. Она, наверно, долго все взвешивает, прежде чем сделать ход в любовной игре.
— Мне начинает нравиться Бангари, — сказал Арти Макинтош, допивая пиво. — Ну, еще на дорожку!
Мы выпили еще и перешли в тесную столовую. Мэйбл, успевшая надеть белую наколку и фартук, стала накрывать на стол.
— Как вас зовут? — спросил Арти, когда мы уже заказали суп и говядину.
— Мэйбл, Мэйбл Эверард, — ответила она как-то слишком застенчиво.
— Мэйбл. Мое любимое имя! — воскликнул Арти.
Он облапил ее и слегка шлепнул пониже спины. Я улыбнулся, вспомнив часто повторяемые слова Арти: «Порой мне девушки отказывают, а порой и нет».
Она отстранилась, вспыхнув до корней волос, и сбежала на кухню.
— Вначале всегда трудновато, — объяснил Арти. Когда Мэйбл появилась, неся суп, Арти протянул ей коробку из-под шоколада. — Угощайтесь!
Мэйбл подняла крышку — там оказался черный игрушечный паук. Она вскрикнула, а Арти расхохотался.