— И нашей работенке тоже скоро конец, — сказал Дарки. — Даже если голубая плесень и не появится на листьях, все равно мы выкопаем всю рассаду за две-три недели… А я-то думал, что старый Элкимейд берет для работы на обжиге только лошадей.
— Да он и сам-то драная кляча, — ответил незнакомец. — Впрочем, для меня все хозяева одинаковы.
— Нет, Элкимейд неплохой старикан, — сказал Гундосый Коннорс, утирая нос тыльной стороной ладони.
— А ты — ползучая тварь, вот ты кто. — Дарки презрительно сплюнул.
— Не знаю, кто из них хуже, — заметил незнакомец, — мелкие фермеры, у которых мы работаем, или владельцы крупных фирм в Мельбурне. Одни слишком бедны, а другие слишком скупы. Рабочему человеку надо продать свой труд подороже, поэтому, сдается мне, нет никакой разницы, ведь никто из них много не заплатит.
— Что правда, то правда, — поддержал его Дарки, выплескивая остатки чая из кружки. — Будешь пить чай?
— Я по дороге закусил, — сказал незнакомец. — Чаю я не пил, но тебе самому он еще понадобится.
— Я уже напился, — заверил его Дарки. Он налил в кружку чай из бутылки с этикеткой «Лимонад» и подал незнакомцу.
— Холодный чай с сахаром. Шампанское для рабочего человека.
Незнакомец уселся на раму жатки, прихлебывая чай, а мы с любопытством его разглядывали, пытаясь понять, зачем ему понадобилось в свой обеденный перерыв отшагать почти целую милю, — неужели только для того, чтобы с нами поболтать?
Тут он поглядел на меня и говорит:
— Тебя, приятель, видно, здорово разукрасило.
— То есть как это? — спрашиваю.
— Ты же перебинтован, как ценная скаковая лошадь.
— А-а, ты об этом, — говорю я и объясняю ему, как нам приходится работать: правой рукой надо разрыхлять землю, а левой — подхватывать рассаду; тыльная сторона руки, где кожа нежнее, повернута кверху, и солнце сжигает ее до волдырей.
Удивительно, как отчетливо я запомнил, что он сказал о моих перебинтованных руках. Он просидел с нами по крайней мере полчаса, но я не могу припомнить, о чем еще он говорил и как разговор зашел о пачке газет, торчавших у него из кармана брюк.
— Это коммунистическая газета, мне прислали ее из Мельбурна, — сказал он как бы между прочим и стал развязывать бечевку. — Называется она «Голос рабочего». Стоит всего полтора пенса.
— Значит, ты из Мельбурна, приятель? — спросил я. Меня больше интересовал сам незнакомец, чем его газета.
— Да, — ответил он, не выказывая недовольства тем, что я его перебиваю. — Я был на общественных работах в муниципальном управлении водоснабжения. Отработав там, собрался было обратно в Мельбурн, но узнал, что у Элкимейда можно получить работенку на обжиге извести.
— Ты женат? — продолжал я расспрашивать.
— Да. В Мельбурне у меня жена и двое ребят.
— Не очень завидная жизнь для женатого человека — скитаться по зарослям, — заметил я.
— Это ты, брат, правильно рассудил, — согласился он. — В Мельбурне нет работы, но я все-таки туда вернусь.
Он, конечно, приводил всякие доводы, почему нам следует купить его газету, да я сейчас не припомню какие. Каждому из нас — Дарки, Эрни Лайлу и мне — он протянул по газете: мы сидели ближе к нему, чем все остальные.
Мы смущенно разглядывали первую страницу, а наши товарищи косились на газету незнакомца с опаской — им мерещились заговоры и всякие неприятности.
— Неплохая газета, — заявил Дарки, — я когда-то читал ее. Только у меня нет с собой денег.
— Жаль, Тома Роджерса нет, — сказал Арти Макинтош. — Он купил бы.
— А Полковник Макдугал купил бы две (далее было произнесено ругательство) газеты, — сострил Спарко.
— Я с коммунистами не знаюсь, — ввернул Коннорс.
— Что ты понимаешь, — огрызнулся Дарки, — тебе что коммунист, что монархист — все одно. И вообще ты слишком скуп, даже «Сан» тебе не купить.
Кто-то из нас еще что-то сказал о газете, и тут незнакомец спросил:
— Ну а если я дам вам газету бесплатно, прочтете вы ее?
— Мы не хотим брать ее так. На ее печатание небось деньги потрачены, — застенчиво сказал Эрни Лайл.
Тем временем я перелистал все восемь страниц «Голоса рабочего». Смутно вспоминаю, что там были статьи об Испании, Китае и о других далеких странах, которые, мне казалось, так непохожи на тот мир, где я жил. В статьях говорилось о забастовках и о необходимости повысить заработную плату и улучшить условия жизни безработных. Каждая страница газеты словно протестовала против всех несправедливостей, какие мне пришлось вытерпеть в жизни.