«Дед, прощай, и не стоит сердиться!»
В ночь голубушкой сизой, раскинув крыла,
Понеслась за любимым девица.
Леший крякнул и деду кивнул: «Будь здоров!
Полечу, пригляжу за Роксаной,
Может быть, и мальчишке скажу пару слов.
Фу, противно лететь в ливень самый!»
Дед промолвил: «Ну, с Богом!». Пошел к образам,
И затеплил к иконам лампадку:
«Господь, внучке моей помоги, не оставь,
Будет ей, чует сердце, не сладко».
…
За окном ветер сильный срывает листву.
Осень злится и бесится жутко.
Выбиваясь из сил, за каретой сквозь тьму
За любимым летит вслед голубка.
Вот бойницы алеют недобро в ночи.
Стены города дым обнимает.
По мосту конь ретивый ногами стучит,
Страж решетку ворот поднимает.
И карета промчалась сквозь призрачный мрак
Тесных улиц, домов, редких сосен.
И к ступеням дворца, замедляя свой шаг,
Заговорщиков кони привозят.
Растолкали бойца и накинули плащ,
Капюшон на лицо натянули.
«Ты молчи, молодец. Нас, конечно, не сдашь.
Слишком многим сейчас мы рискнули.
Мы в покои Роллана тебя отведем.
Завтра лик свой покажешь народу.
Наконец ты найден, столько радости ждем!
Ты богатство стране и свободу
От войны и невзгод обещаешь сердцам.
Снова встанет Отчизна с коленей.
Отыграй свою роль, парень, ты до конца…
Нам удачу сулят перемены!
Житель леса, теперь ты зовешься Роллан.
Будешь слушаться нас и учиться.
Если вдруг, не дай Бог, поменяешь нам план…
Всяко может с тобой приключиться».
В королевских покоях распахнута дверь,
И огонь лижет стенки камина.
Тени пляшут по окнам, как раненый зверь.
В кресло рядом уселся мужчина,
Что постарше. И он на Роллана глядит,
Яркий взгляд под бровями скрывая.
«Ты похож. Очень сильно». – Он вынес вердикт. –
«К твоей совести парень, взываю.
Помоги, подыграй. Нам страну бы спасти,
Отойти от войны бесконечной.
Постарайся принцессу скорей обольстить
И жениться на ней. Ты беспечно
К сей работе не должен, мой друг, отнестись.
Ты пойми, для людей это важно.
Наш Король был сметлив. С его сутью срастись
Постарайся, воитель отважный!
Посмотри, – снова с кресла министр поднялся. –
Вот его кабинет, вот бумаги.
Умным был он, а тут амуниция вся –
Удальцу не занять и отваги!
А читать и писать ты умеешь, мой друг?» –
Наш министр запоздало схватился. -
«Ты умеешь! С такими глазами не лгут!
На спасенье ты нам уродился!
Незнакомец-молчун, у тебя – только ночь.
Враз займись обучением рьяно.
Ведь назавтра ты должен себя превозмочь:
Пусть в тебе все увидят Роллана.
Скинь одежду свою, да подальше запрячь.
Ну и косу отрежь. Между прочим,
Косы нынче не модны, хоть смейся, хоть плачь,
Обзовут красной девкой. Ты хочешь…»
«Я покоя хочу». – Тот сказал, наконец.
Приподнялся на ноги и косу
Перебросил за спину: «Терновый венец
Вы на мне примеряете в осень.
Вам свое я условье поставлю взамен,
Да и в нем не подвинусь ни капли:
Ну, во-первых, коса остается при мне…
Во-вторых, где фамильная сабля?
На парадах Король саблю в ручках держал.
Та от деда бы вроде осталась?» -
Парень пальцы в кулак неожиданно сжал. –
«Символ власти – не прихоть, не малость.
Ну, а в-третьих, оставьте сегодня меня.
Нужно многое нынче осмыслить.
И до завтра успеть бы, до светлого дня».
Скинул плащ. Удалились министры.
…
Вот наш парень к окну подошел, распахнул…
И с прохладою вместе из сада
Залетела голубка. Часов старых гул
Враз напомнил о времени. Надо
Поскорее заданье свое начинать.
«Что же, птичка, – промолвил наш воин, -
Ты скажи, дорогая, не стоит молчать,
Королем быть, считаешь, достоин?»
А голубка сидит и глазами глядит,
Лишь сиренью огонь в них мерцает.
«Ах, Роксана, я ведаю, дед твой сердит.
И простишь ли меня ты, родная?
Как теперь далеко, за лесами твой дом,
Не надеюсь, тебя ли увижу?
Нужно было с тобой объясниться в одном:
Никого в жизни не было ближе». -
Он задумался. Снова в камине дрова затрещали,
Дым серый струился. -
«Ты, Роксана, не знала: такие дела…
Принцем этой страны я родился.
И пока вы спасали от смерти меня,
Вспомнил все, как я жил, понемногу.
Я не трус… Но боялся несчастного дня
Расставания с милым порогом.
Я неправильно мыслил, и множество дел
Сотворил по незнанию горьких.
Был беспечен, задирист не к месту и смел,
В страшных сечах сгубил люда сколько!
А теперь я обязан поправить дела,
Навести в государстве порядок.