Четверть мили лесом, не по тропе, а через бурелом…
Но выбора у нее не было. Не могла же она оставить его одного!
Она сняла сприггана с плеча и осторожно поставила на землю. Тот запротестовал, но она тут же осекла его. Затем вновь наклонилась и внимательно всмотрелась в раненого. Лет тридцати с небольшим, решила она, а лицо изборождено морщинами тревоги, не разгладившимися даже после потери сознания.
Она подняла лежащего без сознания чародея, используя заклинание левитации, и взвалила себе на спину. Убедившись, что он не свалится, зашагала, вернее, потащилась к гостинице. Спригган, жалобно попискивая, следовал за ней.
Когда тело начинало соскальзывать вниз, она прибегала к заклинаниям, не поддаваясь искушению сделать его полностью невесомым. Слишком рискованно. Селла предупреждала, что этим она может вогнать себя в гроб.
— Левитация отнимает столько же энергии, сколько и поднятие руками того же веса, — говорила ей Селла. — Только мышцы, если ты их перегружаешь, протестуют, дают знать, что они устали, что надо угомониться. Они болят, их сводит судорога, они отказываются служить. В дело вступает врожденная защитная система организма. Но ведовство — не врожденное качество, человеческое тело к нему не приспособлено, то есть защитная система отсутствует. В трансе ты можешь поддерживать заклинание до той поры, пока в тебе не останется энергии на перекачивание крови. Сердце остановится, и ты умрешь. С ведьмами такое случалось, когда они забывали об осторожности.
Тенерия ей поверила. Собственно, она видела, какая Селла живая и энергичная, пока творит заклинание, и что с ней происходит, когда она расслабляется, выходя из транса. Проверять правильность теории на себе ей не хотелось.
А вот теперь после долгого и утомительного дня, вместо того чтобы сытно поужинать и сладко поспать, она тащила на себе сто пятьдесят фунтов. Силы ее практически иссякли. Еще одно-два заклинания, и она замертво рухнет на землю.
Когда Тенерия увидела сквозь деревья огни гостиницы, с ее губ сорвался вздох облегчения. Она еще не добралась до нее, но знала, что цель близка.
Кажется, прошла вечность, прежде чем она отбросила факел, опустила мужчину на землю и, привалившись к двери гостиницы, стукнула в нее кулаком.
Дверь ей открыли. Она прошла в зал и плюхнулась на стул, лишившись сознания под сочувственные возгласы на сардиронском языке.
Глава 20
Тенерия пришла в себя как от толчка: кто-то держал у ее рта стакан с ушкой. Крепкий напиток жег ей губы, его пары щекотали нос.
Она чихнула, закашлялась, потом глубоко вдохнула и наконец посмотрела, кто за ней ухаживает.
У столика стояла женщина и что-то говорила на непонятном ей языке.
— Что? — спросила Тенерия на этшарском. У нее не было сил использовать переводческое заклинание.
— Она интересуется, не ворлок ли вы, — вступил в разговор другой женский голос.
— Нет. — Тенерия качнула головой. — Я ведьма.
Почему такой вопрос, удивилась она и посмотрела на вторую женщину. В таком же, как и первая, белом фартуке поверх простого платья. Женщины о чем-то перешептывались. Та, что говорила на этшарском, повернулась к Тенерии.
— Значит, тот мужчина, которого вы принесли сюда, ворлок?
— Не знаю, — ответила Тенерия. — Возможно.
— Где вы его нашли?
— Он упал с неба неподалеку от меня. В лесу. Он кричал и светился оранжевым. — Она вспомнила о его травмах. — У него сломаны два ребра и левая рука. Будьте с ним осторожнее.
Женщины переглянулись.
— Послушайте, — заговорила та, что постарше, — из вашего рассказа ясно: он — ворлок. Мы таких уже видели. Мы о нем позаботимся, но в дом не пустим. Он останется на улице.
Голова Тенерии кружилась от усталости, она не поняла сказанного и спросила:
— Почему?
— Потому что он ворлок.
Эти сардиронские женщины полагали, что другого объяснения не требуется, а у Тенерии не было сил на дальнейшую дискуссию. Она откинулась на высокую спинку стула.
В животе заурчало.
Женщины вновь переглянулись, одна посмотрела на кошель у ее пояса. Кажется, не пустой.
— Вы хотите поесть? — спросила женщина.
Тенерии удалось кивнуть.
Мгновение спустя она держала в руке толстый ломоть хлеба, намазанный желтым маслом, а еще через секунду лихорадочно жевала.
Вскоре Тенерии полегчало. Ей требовались лишь еда и отдых, чтобы пополнить истощившиеся запасы энергии. Теперь она уже могла и думать.
Тенерия выпрямилась, оглядела зал.
Две женщины крутились как белки в колесе: обслуживали полдюжины клиентов, скорее напоминающих бандитов, а не путников, носились с подносами, уставленными тарелками и кружками, шевелили поленья в камине. Молодая ведьма смотрела на них несколько минут, а когда одна из женщин поймала ее взгляд, подозвала ее к себе.