Трое чародеев сбежали, и решено было их не преследовать; еще полдюжины успокоили и отправили по домам. Понимай Ханнер с самого начала, со сколькими преступными чародеями ему придется столкнуться, он не стал бы арестовывать Киршу и Грора, ведь особого вреда они не причинили, да и раскаивались в своих действиях, но, раз приняв решение, он не был склонен менять его.
Казалось, они никогда никуда не дойдут, но в конце концов Ханнер во главе своего небольшого отряда вышел с Аренной улицы на освещенную факелами площадь — и наткнулся на отряд стражников с копьями, выстроившийся шестью шеренгами.
Копья предназначались и для парадов, и для серьезных боев а также чтобы рассеивать толпу и усмирять бунты; мечи и дубинки использовались в более обыденной караульной и полицейской службе.
— Что тут такое? — требовательно спросил Ханнер, когда весь его отряд, включая арестованных, вышел на освещенное место и собрался вокруг него. Рудира по-прежнему парила над его головой.
Копья немедленно повернулись в ее сторону.
— Опустить копья! — изо всех сил рявкнул Ханнер. Он устал, да и в лучшие минуты голос его никак не походил на командирский рев дядюшки, так что особого впечатления он не произвел. — Она со мной.
— Да это Рудира! — сказал один из стражников. — Я ее знаю.
— А он кто? — поинтересовался другой.
— Я — лорд Ханнер, — прокричал Ханнер. — Племянник и наследник лорда Фарана, главного советника правителя. Что тут творится? Где командир?!
Ряды заколебались, раздались, и вперед выступил капитан в позолоченной кирасе поверх желтой туники. Копья у него не было, но рука лежала на рукояти убранного в ножны меча.
Капитан был знаком Ханнеру — как ни устал молодой лорд, ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы вспомнить имя.
— Лорд Ханнер, — почтительно произнес капитан прежде, чем его имя слетело с уст Ханнера.
— Капитан Нараль, — отозвался Ханнер. — Могу я узнать, что здесь происходит и что это за парад в середине ночи.
— Это не парад, милорд. Ты ведь наверняка знаешь, что в городе бесчинствуют свихнувшиеся маги — одну, я вижу, вы даже прихватили с собой. — Он кивком указал на Рудиру.
— Разумеется, я знаю! — сказал Ханнер. — У меня тут с собой их еще несколько, я веду их к правителю, чтобы во всем разобраться. — Он показал на свой отряд. — Мы арестовали нескольких чародеев-преступников и привели на суд.
— Чародеев?
— Так их назвали ведьмы. Ни у кого больше имени им не нашлось.
— Так вы говорили про них с ведьмами?
— Когда я увидел, что происходит, сразу отправился в Волшебный квартал за советом. Волшебники озадачены не меньше нашего, но матушка Перреа сказала, что это новое волшебство походит на то, которым пользовались ведьмы в дни Великой Войны. Она назвала это чародейством.
Нараль нахмурился.
— Кто-нибудь знает, откуда оно взялось?
— Из тех, с кем я говорил, — никто.
— Плохо. — Капитан снова нахмурился, потом протянул руку. — Что ж, будем надеяться, утром что-нибудь прояснится.
— Ну а пока что, капитан, я собрал нескольких чародеев-добровольцев и с их помощью арестовал четверых преступников, и теперь мне хотелось бы доставить их всех во дворец и поспать хоть немного.
Нараль колебался.
— Боюсь, что не могу позволить тебе этого, — сказал он наконец.
Именно такого ответа ждал и страшился Ханнер.
— Почему? — поинтересовался он.
— Нам было приказано не пропускать во дворец никого — в особенности никого из этих безумных магов… чародеев, да?.. Их нам велено и близко не подпускать.
— Ну, вряд ли дядя имел в виду меня…
— Приказ отдавал не лорд Фаран, милорд, — не дал ему договорить Нараль. — Это повеление самого лорда Азрада. Правителя.
Ханнер моргнул.
— Вот оно что… — протянул он.
Теперь ему стало понятно присутствие на площади нескольких сотен солдат. Лорд Фаран бывал обычно более бережлив, когда дело касалось людей; лорд же Азрад был, во-первых, начисто лишен чувства меры, а во-вторых, никогда не берег ничего, кроме собственных сил.
Но сейчас и Ханнер желал сберечь собственные силы — чтобы их хватило по крайней мере до тех пор, пока он уютно не устроится в собственной постели. Он посмотрел вверх, на Рудиру, прикидывая, сколько она сможет поднять.
— Ты понимаешь, что чародейка может попросту пролететь во дворец над вашими головами? — спросил он.
— Ей пришлось бы пролететь сквозь тучу копий, — почти виновато ответил Нараль.