Шлюха вздохнула.
— Давай спрашивай. Только вряд ли я что-то знаю.
— Его зовут Акен Крепкая Рука. Сегодня вечером его утащили из спальни — при помощи магии, через окно.
Женщина пожала плечами.
— Никогда о нем не слышала, — сказала она. — И ни о ком, кого бы утащили через окно. Прости.
— Есть тут еще кто-нибудь, кого можно расспросить? Какой-нибудь маг?..
Снова пожатие плеч.
— Неужто в тебе нет пи капли сострадания, женщина?! — вскричал Кеннан. — Я потерял сына и хочу знать, с кого спрашивать!
— С кого спрашивать — не знает никто, старик! — крикнула в ответ рыжая. — Мы не знаем ни тебя, ни твоего сына, и — если ты вдруг не заметил — полгорода свихнулось сегодня, и люди били стекла, и крушили дома, и устраивали пожары… а кое-кому из нас эту силу навязали, и знаем мы не больше твоего!
Кеннан в немом гневе смотрел на нее снизу вверх, кулаки его сжимались и разжимались сами собой.
— Убирайся, — сказала она, и Кеннан ощутил, как его помимо воли отодвигают назад, на площадь.
Он попытался сопротивляться, но ничего не вышло, и в конце концов Кеннан повернулся и зашагал прочь. Завернув за угол, где рыжая ведьма не могла его видеть, он остановился, глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки.
Он не знал, кто эти люди, но они обязаны были кое-что ему объяснить.
Тут он услышал позади шум: из-за спин солдат вышла молоденькая девушка и, оглядываясь, позвала: "Ханнер!"
Кеннан обернулся — из темноты возник парень в отделанной шелком тунике и заговорил с девушкой, которая, как сообразил Кеннан, пришла из дворца.
Что-то здесь происходит, ясно как день. Все эти люди заодно, в этом Кеннан может поклясться. Он впился в них глазами, стараясь разобрать, о чем у них речь.
"Никто не войдет!" — сказала девушка. Следующую ее фразу Кеннан не разобрал, но эту расслышал четко. Он вслушался и услышал еще: "Никаких исключений!"
Следующих фраз Кеннан снова не разобрал, но потом девушка воскликнула: "Вот будет приключение!" Она полезла в кошель и показала мужчине что-то, чего Кеннан не разглядел.
Потом он снова ничего не слышал, а потом мужчина громко позвал: "Йорн! Рудира! Варрин! Все, кто есть! За мной!" Девушка попыталась возразить, спора их Кеннан не слышал, но молодой человек явно взял верх. Девушка повернулась и пошла с площади в темноту площади Аристократов. Несколько человек из тех, что стояли и сидели кругом, поднялись и отправились следом, а рыжая девка и еще двое не пошли, а полетели.
После мгновения колебаний Кеннан двинулся за ними.
— Вы будете делать то, что я говорю! — проревел Элькен-Попрошайка. Он парил над Стофутовым полем, тыча указующим перстом в три десятка человек, которых ему удалось собрать.
— Элькен, ну что за дурь, — сказала Танна-Воровка. — Если ты теперь такой крутой маг, чего тебе торчать здесь? — Она кивнула на Пристенную улицу. — Отправлялся бы в город и устраивался бы там.
— Заткнись! — рявкнул Элькен. — Мне лучше знать. В городе я уже побывал. Там сотни волшебников, и ими командуют лорды, но здесь — здесь только я, один на вас всех, так что вы теперь, считайте, мои рабы.
— Ну ладно, хорошо, — сказала какая-то старуха. — Чего ты от нас хочешь?
— Так-то лучше, — хмыкнул Элькен. — Я хочу, чтобы вы собрали все свои шатры и навесы и сделали жилище, достойное меня. А еще мне нужна вся еда. Если у кого есть ушка — тащите и ее.
Люди переглянулись, начали перешептываться и пожимать плечами.
Спустя двадцать минут Элькен возлежал на груде мягкой рухляди — большой груде, собранной по меньшей мере из дюжины хижин поля, — под навесом из шатра старого Келдера, натянутого на жерди от лачуги Анарана-Воришки. В одной руке он держал кусок вяленого мяса, в другой — полупустую бутыль ушки.
Он глотнул пойла и широко улыбнулся.
— Боги благосклонны ко мне, — заявил он. — Похоже, они хотят извиниться за то, что заставили меня ночью страдать от кошмара.
Воспоминание о сне — о том, как он падал, горел, был похоронен заживо, — было настолько неприятным, что улыбка Элькена увяла и он надолго присосался к бутылке.
— Боги справедливы, — заметила Танна. Она сидела поодаль, так, чтобы он не мог до нее дотянуться.
— Разумеется, — согласился Элькен и осушил бутылку. — Поди сюда, женщина.
Танна неохотно подошла — ясно было, что иначе Элькен с помощью своей таинственной силы притянет ее, — и улеглась рядом с ним.
Как она и ожидала, он был слишком пьян, чтобы сделать что-нибудь большее, чем просто потискать, прежде чем впасть в прострацию. Несколько минут он еще бормотал что-то, потом голова его откинулась, глаза закрылись, и он захрапел.