— Воистину так, — согласился Фаран. — Великолепно! Ты должна гордиться.
Рудира устало улыбнулась.
— Думаю, пора возвращаться, — предложил Ханнер. — А то все так устанут, что не смогут тащить меня.
— Дай руку. — Дессет спустилась к нему. — Тебя потащу я, а Рудира пусть приходит в себя.
Ханнер с благодарностью ухватился за протянутую руку. Она была теплой и мягкой. Дессет улыбнулась ему.
— Ты очень храбрый: отправиться с нами, не умея летать!
— Меня и не спрашивали, — отмахнулся Ханнер. — Рудира просто захватила меня с собой.
Дессет бросила удивленный взгляд на Рудиру: та плыла на юг, остальные сбились в стайку вокруг нее.
— Это действительно было потрясающе — то, что она делала, — повторила Дессет. — Я знаю, что всякий раз, когда пользуюсь чародейской силой, становлюсь чуточку сильнее, чем была, и могу делать чуточку больше, — но мне понадобится много времени, чтобы сравняться с ней!
— Да уж, — согласился Ханнер. Он подозревал, что для каждого чародея существует свой предел могущества, и Дессет, возможно, никогда не сравняться с Рудирой, — но говорить этого он не собирался, да и вообще не был уверен, что это плохо. Ханнер представил себе сотни чародеев, способных поднимать корабли как игрушки, и решил, что в определенной мере понимает правителя.
Но ведь маги тоже столетиями творят чудеса, порой даже передвигают горы. Чем же хуже чародеи?
Возможно, у их силы и не окажется ограничений; этого никто пока не знает, ведь прошло всего несколько дней.
Они летели на юг, к городу. Ханнер оглянулся — убедиться, что Рудира возвращается с ними. Он сильно подозревал, что то, что заставило всех тех людей улететь на север в Ночь Безумия, теперь действовало на нее.
Но она была вместе со всеми: летела на юг чуть выше и позади Ханнера, и лицо ее было… затравленным — другого слова он не подобрал.
Почему же загадочное нечто поразило именно ее? Только ли потому, что она много могущественнее других?
Ханнер поднял глаза на Дессет, которая по-прежнему несла его. Она и Варрин немногим уступают Рудире; если все зависит от силы, то и она должна испытывать нечто подобное, правда, куда слабее.
— Дессет, — окликнул он. — Ты не слышишь никакого зова?
Она потрясенно взглянула на него. Полет замедлился.
— Значит, ты тоже слышишь? — спросила она. — Я думала, мне просто чудится.
— Нет, я не слышу. А вот Рудира — да. Я говорил с ней про это.
Дессет перевела взгляд на Рудиру.
— Думаю, зов слышен только сильнейшим чародеям, — проговорил Ханнер. — А еще, по-моему, следовать ему опасно. Наверное, именно это и случилось с теми пропавшими — все они услышали зов, чем бы он ни был.
— Ох! — вздохнула Дессет. — Ты и правда так думаешь. Я знаю, мы их не забирали, как твердит эта мерзкая толпа, но мне и в голову не приходило, что их могло захватить это нечто. — Она содрогнулась. — Мне зов не нравится. Я не хочу откликаться. Есть способ заставить его умолкнуть?
— Не знаю, — честно признался Ханнер. — Рудира такого способа не нашла.
— Ох! — повторила Дессет. А потом воскликнула: — Гляди!
Они были уже над Пряным городом, и улицы там бурлили народом — все смотрели вверх, на чародеев, кричали и грозили им кулаками.
— Не думаю, чтобы им понравились наши опыты, — заметил Ханнер.
— Да уж вряд ли. — Дессет улыбнулась — на удивление неприятной для такой добродушной матушки, какой она выглядела, улыбкой. — Но сделать-то они ничего не могут, так ведь?
Ханнер не ответил.
Правитель, может быть, и прав, но с чародеями, которые раз от разу становятся все сильнее, да еще и обучают друга, бедный старина Азрад не справится!
Глава 32
Мерцающие образы, витавшие над столом, исчезли, остался только свет факела, — и все-таки маги заговорили не сразу.
— Впечатляюще, — произнес наконец седовласый.
— Да, — согласилась красавица. — Поднимать груженые барки, будто детские игрушки… — Она зябко повела плечами. — А еще тот чародей в Этшаре-на-Скалах, что убил беднягу Лопина… Боюсь, нам придется отнестись к появлению чародеев как к нешуточной угрозе миропорядку. Мы не можем вечно уклоняться от действий.
Человек в алом, сидевший во главе стола, повернулся к Калигиру.
— Был этот твой Шембер способен на нечто подобное?
— Не думаю, — ответил тот. — Он делал ставку на скорость и изворотливость, а не на силу. И еще на то, что никаких внешних свидетельств ни его намерений, ни действий не было: он мог появиться рядом с жертвой и убить, и никто не догадался бы, что это сделал он.