Но, чем объяснить, стремительно заживший порез Вики, она не знала. Как?! Глубокая рана, а то, что она действительно была глубокая, Анна Николаевна ни чуть, не сомневалась, может за час превратиться в тонкую царапину? На этот вопрос разумного объяснения у неё не было.
Затем, оставив свои размышления, Лаврентьева позвонила соседу, который занимался частным извозом, и попросила, чтобы он отвёз их в город. Тот моментально откликнулся на её просьбу, и уже через полчаса машина была у ворот.
Быстренько побросав чемоданы и сумки в багажник, Анна Николаевна вздохнула с облегчением. Наконец-то они уезжают из Лыково. За эти три дня она очень устала от любимого посёлка. Такое с ней было впервые.
Вскоре они уже были дома. В большой и чистой квартире семейства Одинцовых. Теперь нужно позаботиться о досуге девочек, подумала Анна Николаевна. Ведь нельзя же позволить Маше и Вике, тупо сидеть перед телевизором. И за ужином бабушка пообещала девочкам, сводить их в зоопарк. Но только в том случае если они будут, хорошо себя чувствовать ведь неизвестно же, как сегодняшний стресс отразиться на их здоровье.
Отправившись в свою комнату, чтобы переодеться с дороги, Вика достала оберег из чемодана и надела его. Она очень жалела, что не сделала это сразу, ещё утром. Девочка была уверена, если б он был на ней, то несчастного случая в теплице, не произошло бы.
— Никогда тебя не сниму, — пообещала она ему шёпотом и спрятала под футболку.
— Что это у тебя? — подбежала к ней Маша, издалека увидев верёвочку на её шее.
— Медальон, — ответила Вика, немного опасаясь, что сестра начнёт выпрашивать его поносить.
— Какая безвкусица, — фыркнула Маша, разглядывая оберег. — Где ты его взяла?
— На поле, за магазином, — соврала Вика и отвела глаза в сторону.
— Когда в футбол играли?
— Ага, — кивнула Вика.
— Ты бы ещё на помойке подобрала и нацепила, — грубо отругала её Маша, потеряв интерес к оберегу.
Говорить сестре правду, Вика так и не решилась. Ей было немного обидно что, Маша так бестактно высказалась о нём, ведь оберег успел стать для неё очень ценным и дорогим. Зато не будет выпрашивать, успокоила себя Вика и, погладив оберег, снова убрала его под футболку.
Бабушка вообще не заметила оберег, но даже если и заметила, ничего не сказала. Она знала, что у девочек полно всяких украшений и видимо, решила, что это одно из них. Поэтому Вике даже не пришлось объяснять, что это за медальон и откуда он взялся.
Глава 7
Утром, устроив внучкам тщательный осмотр, Анна Николаевна опять обнаружила удивительную картину. У Маши все ссадины, царапины и ушибы оказались на месте. Да и вид у неё был, не самый лучший — бледная, под глазами тёмные круги. У Вики же, всё наоборот — бодрая, румяная ни одной царапины и синяка, как будто их вовсе и не было. А от того длинного пореза на предплечье только розовый след остался.
— Ничего себе! — удивилась бабушка. — Викуля, как тебе это удаётся? Может у тебя лекарство какое-то секретное имеется?
— Нет у меня никаких лекарств, — нахмурилась внучка. — Само всё проходит. Организм наверно такой.
— У Машеньки организм такой же, а болячки заживают, как у всех. Ничуть не быстрее, — не унималась Анна Николаевна.
— Бабушка! Ну, что ты пристала?! Я сама не знаю, как это получается. Просто я хочу, чтобы раны зажили, и они прямо на глазах начинают заживать.
— И ты прям видишь, как они исчезают?
— Ну да, — после недолгой паузы неохотно ответила Вика.
Анна Николаевна с удивлением уставилась на внучку, словно впервые её увидела. Вика, не поднимая на бабушку глаз, пила абрикосовый сок, уткнувшись в стоявшую перед ней тарелку с овсяным печеньем.
— Бабушка, а что было странного в моём рождении? — неожиданно спросила Вика.
От такого вопроса Анна Николаевна опешила. Маша, перестав жевать котлету, с недоумением уставилась на сестру.
— Да, в общем-то… ничего. А с чего ты взяла, что твоё рождение было странным? — опомнилась Анна Николаевна.
— Ни с чего. Приснилось, — соврала Вика и отвела глаза в сторону.
Врать она не любила и когда вынуждена, была это делать, то чувствовала себя, как на иголках. Но и правду говорить, что узнала об этом от Ады — никогда бы не осмелилась.
— Ты родилась мёртвой, — неожиданно для себя выпалила Анна Николаевна, тут же пожалев об этом.