Технический уровень ткацких станков может быть проиллюстрирован хотя бы тем, что челнок их приводится в движение вручную. Правда, для производства многоцветных тканей используются и станки с ножными педалями. Производительность труда на таких станках соответствует древнему уровню технологии: один ткач вырабатывает за месяц пять-шесть кусков материи длиной 40 зираа[6].
Красильные мастерские обычно занимаются вторичной окраской тканей, бывших в употреблении. В качестве красок используется местное индиго, а также анилиновые красители, импортируемые из ФРГ. По примитивности оснастки красильни соревнуются с ткацкими мастерскими. Крашение производится в темных шалашах из соломы, прямо на грязном полу, без какого-либо намека на технику безопасности и производственную санитарию. Однако незамысловатые йеменские ткани очень прочны, и изделия из них живут долгие годы. Ткани, изготовленные ремесленниками Забида и Бейт-эль-Факиха, окрашенные в темно-голубой цвет, очень популярны в Йемене и даже за его пределами.
Прядильные и ткацкие мастерские имеются и в других городах. В Ходейде в середине 60-х годов насчитывалось 10 мастерских по производству узорчатой каймы и кистей к шалям. В них работало около 80 человек.
Одним из крупных центров ремесла является Сана. Наиболее развиты здесь филигранная обработка металла, гончарный промысел, изготовление ювелирных изделий, швейный промысел. Ремесленники каждого промысла объединены в гильдии, подобные существовавшим в средние века в Европе. Именно в Сане куются клинки джамбий. Большого искусства требует изготовление роговых ручек джамбий и ножен для них, особенно в тех случаях, когда ручки отделываются золотом, а для ножен используется тончайшее серебряное литье. Зорким глазом и твердой рукой обладают ювелиры, покрывающие орнаментом кальяны, изготовляющие украшения из драгоценных металлов и предметы обихода, шлифовальщики агата, оникса, халцедона, привозимых в Сану из Джебеля. Ремесленники-гончары изготовляют кувшины из обожженной глины для питьевой воды, используемые в «час ката».
К западу от Саны расположен город Эз-Зейдия — известный центр ремесленного производства национальной йеменской обуви «хазаа», сандалий из кусочков грубой кожи. Хазаа производятся и в других городах страны. Обычно мастерская сапожника располагается на базаре и служит одновременно и лавкой, и кладовой для хранения сырья, и жилым помещением. Процесс производства хазаа примитивен. Вместо кожи иногда используются и куски старых резиновых шин.
В последние годы у хазаа появился довольно опасный конкурент — японские пляжные босоножки из синтетических материалов. Но если в городах они и соперничают с хазаа, то в горах продукция ремесленников является пока незаменимой обувью для простого йеменца.
Город Амран, расположенный к северо-западу от Саны, известен производством шерстяных ковров. Селение Аслам к северу от города Хадджи считается центром производства национальных мужских головных уборов — куфий. Во многих районах страны ремесленники изготовляют декоративные коврики и специальные коврики для молитв. Район Хариба известен производством черно-белых ковриков из козьей шерсти, которые пользуются спросом и за пределами Йемена. Сам город Хариб является крупным центром по производству индиго.
В населенных пунктах на побережье Красного моря многие ремесленники специализируются на строительстве «самбуков» — парусных рыбачьих лодок. Строительство самбуков является, пожалуй, самым древним из йеменских ремесел. Для их постройки используется красное дерево и «нура» — специальный цемент белого цвета, получаемый путем обжига кораллов в примитивных печах, йеменские самбуки пользуются популярностью и в настоящее время, как среди йеменских рыбаков, так и рыбаков соседних стран.
В то время, как целый ряд названных традиционных ремесел приходит в упадок, быстро развиваются новые. К ним относятся кузнечный промысел, кустарное производство жестяных изделий, ремонт современной обуви и проч. Так, например, в Сане, Таиззе, Баджиле и других городах имеются авторемонтные мастерские, преимущественно кустарного типа. Небольшие кустарные мастерские, связанные с обслуживанием коммунального хозяйства городов и населения, появились в последние годы почти во всех крупных населенных пунктах. Так что как бы ни обошлась история с йеменскими ремеслами, золотые руки всегда будут нужны народу.
ИОРДАНИЯ МНОГОЛИКАЯ[7]
Как Рим на семи холмах — расположена столица Иордании Амман. И по возрасту она тоже может поспорить с «вечным городом». Уже во втором тысячелетии до нашей эры на месте современного Аммана был основан город Раббат-Аммон, названный в честь главного божества местных племен. В III веке до нашей эры город был взят и реконструирован египетским царем Птолемеем Филадельфом и переименован в Филадельфию. Римляне, византийцы, персы, арабы поочередно овладевали этим городом, изменяя его облик соответственно своим вкусам. Но первое его имя пережило века, хотя сам город постепенно отступал на задний план сравнительно с другими, более молодыми.
К началу XX века Амман был лишь небольшой деревней, часть жителей которой составляли выходцы с Кавказа — кабардинцы и черкесы, покинувшие свои края в первой половине XIX века. Еще и сейчас во многих местах Иордании живут их потомки. Снова столицей Амман стал в 1923 году в Трансиорданском эмирате, а после второй мировой войны он — столица иорданского Хашимитского королевства.
Аэропорт Аммана встречает приезжающих приветствием, сверкающим неоновым светом во мраке ночи: «Добро пожаловать на Святую землю!». Такими же приветствиями украшено шоссе от аэропорта к городу и холлы гостиниц. Придется ли приезжему увидеть страну только в этом свете? Посмотрим…
Внешне Амман выглядит, как обычный восточный город, где старинные дома с плоскими крышами, чередующиеся с тонкими и стройными минаретами мечетей, соседствуют с современными коттеджами, отелями и оффисами. На северо-восточной окраине расположен молодой университетский городок. Амманскому университету всего пять лет, в этом году состоится первый выпуск специалистов с высшим образованием. В университете есть технический и торгово-экономический факультеты, большое внимание уделяется и гуманитарным наукам: филологии, истории, а также социологии и психологии.
С высокого холма Джебель аль-Кала взирают на город стены древней цитадели (Джебель аль-Кала — «крепостная гора»). Крепость была основана в конце IV века до нашей эры. Сохранившиеся доныне стены более поздней кладки. Внутри они украшены арочными нишами с изящным резным орнаментом — первыми следами раннеарабского монументального искусства.
Неподалеку от цитадели расположены развалины античного храма, посвященного Гераклу. Археологи предполагают, что в храме находилась гигантская статуя Геракла примерно десятиметровой высоты, от которой остались лишь огромные пальцы руки из белого мрамора.
Напротив холма Джебель аль-Кала, в Захране, среди черных кипарисов сияет белизной королевский дворец, построенный в 1935 году. Широкая лестница, ведущая к главному входу, украшена мраморными изваяниями львов. В библейские и античные времена львы водились здесь в изобилии, о них вспоминают и первые христианские паломники, посетившие «святую землю». По своему расположению и общему облику дворец немного напоминает Воронцовский в Алупке. Близко королевский дворец осмотреть не удалось, так как он охраняется не только дремлющими львами, но и бдительными гвардейцами.
В пятницу бродили по городу. Главная улица запружена народом. Одежда мужчин самая разная — от национального костюма до модного европейского. На улицах, в переулках и во дворах жарят, пекут, варят. Воздух пропитан пряными ароматами.
Наша группа не впервые попадает в арабский город, нам приходилось бывать и в более отдаленных странах, где появление европейца — явление редкое и необычное. I (о здесь, в Аммане, мы почему-то стали объектом самого горячего внимания и любопытства. По мере нашего продвижения мы все больше обрастаем толпой. Наконец приходится проходить через узкий коридор между людьми. Откуда-то стало известно, что это делегация из Советского Союза. Скопление народа привлекает полицию: к нам подъезжает полицейская машина, и блюститель порядка любезно осведомляется, не надо hi чем-нибудь помочь, не потеряли ли мы дорогу. Мы его успокаиваем и получаем возможность шествовать дальше. Именно шествовать, потому что иначе характер нашего продвижения назвать нельзя.