Его реакция была вполне предсказуема.
— Хм.
Но это был хороший вид Хм.
Он кивнул на оживленный столовый зал, продолжая жевать и глотать.
— Похоже, все пучком. И это... — Он оценивающе посмотрел на рулет. — Это просто замечательно. Я же говорил вам, что плита может проявить себя достойно. Не могла бы ты предложить мне один из этих латте? — Он изучил меню и выложил на прилавок шесть медяков.
Вив тут же вернула их ему:
— Оставь себе. И я дам тебе больше, если ты сможешь придумать, что можно сделать с этой жарой. Здесь жарко, как в восьми преисподних, когда плита работает.
Он прожевал еще кусочек и с довольным вздохом закрыл глаза:
— Хорошо. Возможно, у меня есть идея, но, возможно, потребуется немного времени, чтобы посмотреть, сработает ли она. Я кое-что видел на прогулочном судне гномов. Очень умно.
Вив была заинтригована:
— Что-то вроде окна?
— Нет. Не окно, — сказал он. — Не хочу обнадеживать тебя, если это неосуществимо. Дай мне день или два, и я посмотрю, что смогу сделать. Постарайся не сжечь это место дотла до этого момента. — Он одарил ее одной из своих тонких, но искренних улыбок. Затем он взял свой напиток и рулет и неспешной походкой направился в столовый зал.
Позже в тот же день бизнес шел стабильно, клиенты приходили и уходили достаточно часто, чтобы занять их, но не измотать.
Когда Вив вытирала руки, должно быть, в восьмой раз после мытья кружек в тазу, в лавку вошел крупный парень, похожий на батрака. Вив была озадачена, увидев у него под мышкой что-то вроде лютни. Густые пряди желтых волос то и дело падали ему на глаза, а руки у него были такие же огромные и грубые, как у нее самой, что казалось странным для музыканта.
— Помочь тебе? — спросила она.
— Э-э, здравствуйте. Я хотел спросить, могу ли я... подождите, эм. Э-э, привет, — пробормотал он, начиная сначала. — Меня зовут Пендри. Я... — Его голос понизился очень низко, почти до шепота. — Бард? — Это прозвучало скорее как вопрос.
— Поздравляю, — ответила Вив веселым тоном.
— Я… хочу узнать, могу ли я, может быть… может быть, развлечь? Здесь, я имею в виду?
Вив была застигнута врасплох:
— На самом деле я раньше ни о чем подобном не думала, — призналась она.
— О. О, ну, ум. Это... это прекрасно. — Он широко кивнул, его волосы упали на щеки.
Она не была уверена, но ей показалось, что он, возможно, почувствовал облегчение.
— А ты хорошо играешь? — спросила Тандри, выходя из-за стойки и скрещивая руки на груди.
— Я, э-э. Ну, я...
Вив фыркнула и легонько толкнула Тандри локтем в бок.
— Вот что я тебе скажу, — сказала Вив, думая о Скалверт-Камне и о том чувстве, которое она испытала, забрав его: все со щелчком встало на свои места. — Почему бы тебе не поиграть? Ты ведь не просишь ничего, кроме разрешения, верно?
У Пендри, похоже, слегка подташнивало в животе:
— Да. Я имею в виду, нет. Я имею в виду… хорошо.
Какое-то время он просто стоял там.
Тандри махнула рукой, словно подгоняла его.
— Тогда играй. — Выражение ее лица было суровым, но Вив могла сказать, что она старается не улыбаться.
Батрак, бард или кем бы он там ни был, прошаркал в другую комнату и огляделся с едва сдерживаемым ужасом на лице. Опустив голову, он подошел к задней стене и медленно обернулся. Никто не обращал на него особого внимания, и он просто стоял там несколько минут, сжимая лютню, теребя колки настройки и бормоча что-то себе под нос.
Вив была почти уверена, что он спорит сам с собой, и с любопытством выглянула за угол, чтобы посмотреть на него.
Лютня была странной. Она никогда раньше не видела ничего подобного. Спереди, похоже, не было отверстия для резонанса. Вместо этого под струнами была плита из какого-то камня, похожего на сланец, с вделанными в нее серебряными колками.
Вив почти решила, что он уступит своему беспокойству и выскользнет обратно из лавки, но он глубоко вздохнул и начал теребить струны.
Раздавшийся шум был совсем не похож на то, что она ожидала, и все разговоры оборвались. В нотах слышались грубые, воющие нотки, гораздо более громкие, чем на любой лютне, которую Вив когда-либо слышала раньше. Она вздрогнула и увидела, что другие сделали то же самое, когда Пендри начал играть всерьез. Звук, издаваемый этим человеком, нельзя было назвать немузыкальным, но в нем было что-то почти дикое.
Она спросила себя, может быть, ее вера в то, что Скалверт-Камень притянет все то, что ей нужно, была слишком слепой, потому что, если это его работа....