Несколько месяцев спустя Пруденсия родила прелестного мальчика, что стоило ей ужасных мучений.
Прошло восемь лет, как родился Игнасио, и все эти восемь лет материнской жизни были длинной чередой страданий и тяжелых жертв, необходимых для сохранения жизни ребенка, который постоянно пребывал на грани смерти. Но, наконец, благодаря материнской заботе, жизнь восторжествовала.
«Это ужасно – думать о том, как много ты пережила, посвятившись своему ребенку, – повторял Пруденсии благочестивый отшельник из монастыря Святого Варфоломея в Беррисе. – Если на свете есть ребенок, которому должно любить свою мать, так это твой сын».
Слыша эти слова, Пруденсия не в силах была сдерживать слезы. Не потому ли, что сын не любил ее так сильно, как она на то заслужила своей любовью и огромной жертвенностью? Вполне возможно.
Немного найдется матерей, у которых не будет причин, назвать своих детей неблагодарными. И немного найдется сыновей, которые, потеряв мать, не чувствуют в глубине сердца угрызений совести из-за того, что не любили ее так сильно, как она на то заслуживала.
Игнасио с безразличием принимал любовь и нежную заботу матери, к которой относился неприязненно, что в легкомысленном восьмилетнем возрасте не заслуживало особого порицания, но тем не менее было признаком неблагодарности и душевного равнодушия, которыми сын Пруденсии платил несчастной матери за ее любовь, заботу и жертвенность. До семилетнего возраста ребенок рос слабым и болезненным, но когда он достиг семи лет, его здоровье стало чудесным образом улучшаться, и год спустя он был одним из самых крепких и здоровых детей, каких можно было повстречать на берегах Ибайсабаль. Все дневные часы Игнасио, проводил не в горах Гойерри, а на берегах Ибайсабаль, и происходило это против воли его матери, которая боялась, что с ним на воде приключится какое-нибудь несчастье; но тщетно она пыталась запретить ему спускаться к реке.
Пруденсия хотела, чтобы ее сын почувствовал привязанность к отчему дому, чтобы он возделывал землю, ухаживал за фруктовыми деревьями и занимался хозяйством, но предметом любви ребенка были вода, лодки и моряки. Для него не было пóля прекрасней, чем широкий простор голубых вод, не было дома лучше и желанней, чем корабль, не было общества приятней, чем компания грубых моряков с лицами почерневшими от солнца, возмужавших в борьбе со штормами и в битвах с пиратами. Всякий раз, когда мать шла искать сына в Олавеага или Соррос-аурре, она находила его упражняющимся в гребле на лодке, или карабкающимся на корабельную мачту, или сидящим в местах, где моряки встречались, чтобы плести небылицы, а он, затаив дыхание, слушал, поглощенный рассказами о их приключениях.
Если воспитание ребенка требовало от Пруденсии многочисленных и тяжелых жертв, то сейчас она переживала не меньше, когда с беспокойством наблюдала его растущую любовь к морю, которую он ежедневно проявлял.
Надеждам матери никогда не суждено сбыться, когда она замечает у своего ребенка желание покинуть родительский дом в поисках одинокой жизни и постоянных опасностей на море; а Пруденсия надеялась, что ее сын всегда будет оставаться рядом с ней, с терпеливой любовью возделывая поля и поддерживая очаг, у которого ею было пролито так много слез.
Достигнув двенадцатилетнего возраста, Игнасио умел довольно хорошо читать и писать. Добился он этого благодаря своим природным способностям и постоянным попыткам матери заставить его ходить в школу, но уж точно не благодаря любви к учебе. Во время долгих зимних вечеров его мать настаивала, чтобы он вслух читал книги религиозного характера или повествующие о славной истории его отчизны; но Игнасио любил читать только книгу, которая рассказывала о чудесных путешествиях Колумба, Элькано и других мореплавателей или романы, где, для развлечения публики, описывались неправдоподобные морские сцены, распаляющие воображение бедного мальчика, который, казалось, действительно появился на свет только затем, чтобы приносить страдания и печалить свою заботливую мать. Романтические и приукрашенные истории, ежедневно слышанные от моряков, усиливали пагубное влияние на живое воображение Игнасио, производимое необдуманным чтением, которым он занимался. Однажды Пруденсия дала ему понять, что он уже достаточно большой, чтобы помогать ей в тяжелой работе на полях и в уходе за скотиной. На это Игнасио ответил, – чего давно боялась услышать его мать, – что ему не нравится крестьянская жизнь и он твердо решил стать моряком и отправиться в море.