Ты видишь, незнакомец, эти три прозрачных облака, которые проплывают над горизонтом? Они несут в себе души древних героев, которые погибли за свою страну. Слышишь ли ты эти чудесные мелодии, которые приносит ветер? Это голоса тех, кто молятся Богу за победу своих потомков. Заметил ли ты широкий луч света, который озаряет всю баскскую землю? Это всего лишь слабый отблеск сверкающего ореола, который венчает славное чело тех, кто умирает за Бога, за свою страну и за своего короля.
Наши боевые знамена – наши штандарты «Трех рук» – развернутся рядом со славным флагом Кастилии, и тогда придет конец флагу Магомета!
Если наши сыны гибнут, остается нам самим отомстить за их смерть. Если наши сыны умирают, их души возносятся и скрываются в прозрачных облаках, там они поют гимн Всевышнему, а их головы увенчаны ареолами, которые гораздо ярче солнечного света.
Так говорили почтенные женщины и девушки из баскских провинций.
– Да благословит вас Господь тысячу и один раз, почтенные женщины! – ответил незнакомец и исчез.
* * * * *
– Идите, сыны гор! Встаньте все как один под звуки гимна войны и свободы! Тридцать воевавших и побеждавших поколений создало три пиренейских племени и окружило их славой – славой, которая никогда не померкнет.
Вперед, сыны Айтора, знаменитого и просвещенного основателя нашего рода! Идите, ибо ваши братья из-за Эбро зовут вас. Возьмите в могучие руки победоносное оружие и, – с высоко поднятой благородной головой, гордым взглядом и хладнокровным спокойствием, – отправляйтесь в Африку. Идите в Африку, и пусть ваш боевой клич сотрясет горы Атласа! Ждут вас новые сражения и новые победы. Вступите в смертный бой с врагами и, дай Бог, чтобы ваша слава вечно сияла, подобно пламени трех светильников, горящих в дни таинственных праздников.
Так говорил баскский вождь, и три могучие армии, отозвавшись на его пламенный призыв, отправились в бой под подбадривающие возгласы всего народа:
«Ia, ia, ia, ó, ó, ó, ill edo garaitu».
ПРОРОЧЕСТВО ЛАРЫ
БАЛЛАДА
НА ГОРЕ Алонья74, в округе Оньяте, возвели величественное строение необыкновенной красоты. Однажды в том суровом краю, вдалеке от человеческого жилья, среди колючих зарослей терновника, перед изумленным взором Родриго де Бальсетеги появилась прекрасная дева, которую удивленный пастух спросил: «Aránzan, zu?»75 Первым пристанищем, построенным для нее, был обыкновенный навес из соломы и листьев. Под конец шестнадцатого века на месте этого незамысловатого сооружения был возведен монастырь, о котором рассказывает наша баллада.
Монастырь, как и речка, чьей исток находится неподалеку, в своем названии содержит тот простой вопрос, который пастух задал деве – Aránzanzu. Каждый, кто взглянет на монастырь76, непременно подумает, что какой-то всемогущий гений соорудил это здание прямо в воздухе, а потом поместил его среди острых скал на вершине горы. Настолько дерзок казался замысел этой постройки, что думалось, будто ее воздвиг не человек, а неведомая сверхъестественная сила. Вся огромная конструкция поддерживалась арками, которые тянулись между скалами, и с одной стороны сквозь эти ажурные опоры виден был небосвод, с другой же – страшная пропасть, известная под названием «прыжок дьявола», в то время как в самом высоком и наиболее недоступном месте этой постройки возносился к небу величественный символ нашей святой религии.
Однажды ночью я стоял, прислонившись к скале на берегу реки Арансасу. Направо от меня, на противоположной стороне небольшой долины, возвышалась гора и виднелся город Уррехола, который издали походил на примостившееся на вершине скалы орлиное гнездо. Почти напротив, также вдалеке – на дне глубокой и страшной пропасти – едва можно было различить сквозь мглу деревню Арраос, врезанную в скалы, подобно алмазу бразильских копей. Во всем окружающим пространстве, насколько хватало глаз, не было видно ни одной живой души. Камни и утесы повсюду были покрыты чахлой растительностью, и только острые, потрескавшиеся вершины оставались голыми. Бывало, что какой-нибудь отяжелевший стервятник проводил ночь в горах, чтобы переварить в полной тишине отвратительную пищу, которую он, возможно, добыл утром на плодородных долинах Андалузии. Другие хищные птицы с криком прятались в страшной пещере святого Ильи, которая, по слухам, так глубока, что никто еще не добрался до ее конца. Шумели чистые, пенистые, игривые воды Арансасу – потока, который в своем верхнем течении уходил глубоко под землю и бежал внутри широкой пещеры, чтобы позже вынырнуть оттуда и принести свою водную дань реке Деба: образ легкомысленной юности, которая радостно скрывается в пучине старости и платит дань смерти. Этот суровый пейзаж был живописно освещен майской луной, висевшей на небе подобно лампе и струившей на землю дымчатые, серебристые лучи. Быстрый переход от света к тени более отчетливо выявлял неровности скалистого рельефа, и, видя такое множество трещин, такие густые заросли, ощущая такую глубокую тишину и такое удивительное спокойствие, каждый бы мог согласиться с тем, что все это пространство походило на безбрежное море, которое, поддавшись силе экваториального урагана, вздыбило огромные гребни волн и вдруг окаменело по воле Величайшего Создателя. Или же это был населенный великанами сказочный город, в мгновение ока разрушенный гигантским катаклизмом. И, говоря по правде, я видел – и тут не было никаких сомнений – огромные обломки рухнувших стен, полуразрушенные башни какого-то неизвестного архитектурного стиля с еще сохранившимися бойницами, колонны и причудливые арки, в чьих руинах не удалось бы обнаружить никаких признаков старинных или современных архитектурных правил.
74
Алонья (Aloña) – гора в провинции Гипускоа. У ее южного подножья расположен город Оньяте, где в течение длительного времени, в период семилетней гражданской войны, размещался двор инфанта дона Карлоса де Бурбона, дяди Изабеллы II.
76
Монастырь в Арансасу находился на юго-западном склоне горы Алонья. Это был Монастырь, посвященный Богоматери из Арансасу, в котором проживали монахи-францисканцы. Для постройки монастыря было выбрано весьма необычное место. Он был сооружен в наивысшей точке наиболее труднодоступной и лишенной всякой растительности горы. Во всех трех баскских провинциях образ Богоматери из Арансасу был широко известен, а сильная народная привязанность к нему сохранилась повсеместно и до наших дней. В месяце мае монастырь посещало множество паломников, и невозможно было представить себе ничего более удивительного, чем море огней, которые зажигали ночью те, кто разбил лагерь на горе, поскольку не мог найти свободного жилья в ближайших гостиницах и услышать звуки органа, оркестра и голосá многочисленного хора, воздающего хвалу Богородице и поющего молитвы. Монастырь был виден только с расстояния около пятидесяти метров. К вышесказанному мне, к сожалению, придется добавить, что это необыкновенное строение было подожжено по приказу генерала Родиля в ходе гражданской войны против дона Карлоса, что явилось актом варварства, который всегда будет заслуживать порицания.