Переговоры в Выборге окончились неудачей из-за отказа принца принять православие. Сыграло свою роль и то обстоятельство, что большая часть новгородцев отказалась принять шведское подданство. На силовой захват новгородских земель разоренная длительными войнами Швеция не решилась. В этих условиях исчезла необходимость в новом шведском гербе Новгорода.
Указом Екатерины II от 16 августа 1781 года был утвержден первый официальный герб Новгорода. Он выглядел так: «В серебряном поле златые кресла с лежащей красною подушкою, на коей поставлены крестообразно с правой стороны скипетр, а с левой крест, наверху кресел подсвечник с тремя горящими свечами, а по сторонам стоящие два медведя».
Историки до сих пор не могут объяснить причину, по которой из герба «уплыли» четыре традиционные новгородские рыбы, хотя в источниках XVII века в описании новгородской эмблемы даже указывается их вид: «Под престолом две рыбы лодоги». (Лодога — одна из форм сига обыкновенного.)
Рыбы снова появились 6 февраля 1969 года, когда советскими органами был утвержден новый вариант новгородского герба: красный щит, золотые медведи и цифра «859» вместо кресла и звездочка с шестерней в верхней части и рыбы внизу.
Однако на этом трансформации герба не закончились. 21 декабря 2006 года Новгородская городская дума приняла «екатерининский» вариант герба, в котором рыбы отсутствуют. В таком виде его и утвердил Геральдический совет при Президенте Российской Федерации по регистрации официальных символов города под регистрационным номером 3194.
Геральдический совет рассмотрел также и вопрос о флаге Великого Новгорода. Он рекомендовал переработать флаг и построить его по гербовому принципу, принятому в большинстве городов, являющихся столицами субъектов РФ. В этом случае флаг должен представлять собой полотнище белого цвета с изображенными на нем фигурами герба: тронное кресло с подушкой, трехсвечником, скипетром и крестом, поддерживаемое по сторонам двумя стоящими медведями.
Как новгородцы едва не стали шведами
В 1598 году пресеклась династия Рюриковичей, правившая Русью семь столетий. После смерти слабоумного Федора Иоанновича началась пятнадцатилетняя Смута. Внешняя агрессия и внутренняя анархия поставили под угрозу само существование Российского государства.
Корни Смуты уходят во времена Грозного, когда, по выражению историка Соловьева, в стране «водворилась страшная привычка не уважать жизни, чести, имущества ближнего». Пропасть между московской властью и населением углубилась настолько, что первый же талантливый проходимец, назвавшийся законным государем Дмитрием Иоанновичем, с необыкновенной легкостью покорил громадную державу и триумфально утвердился в Кремле.
Хотя главные события Смуты разыгрывались вокруг Москвы, Новгородская земля вскоре тоже погрузилась в пучину всеобщего хаоса, результатом которого стала иностранная оккупация бывшей республики и ее фактическое отделение от России.
Горький парадокс заключался в том, что, некогда самая свободная на Руси, Новгородская земля к этому времени стала едва ли не самой закрепощенной. Конфискованные у новгородских бояр и монастырей земли стали платой за государеву службу поместному дворянству, переселенному сюда из низовых земель. Но без рабочей силы эти земли мало что стоили, а крестьяне в поисках лучшей доли толпами бежали в недавно завоеванную Сибирь или на юг. Перед царем Борисом Годуновым встал тяжкий выбор. Надо было либо полностью менять государственную политику, либо обратить в фактическое рабство основную часть населения. Годунов выбрал второе, отменив Юрьев день, разрешавший крестьянам менять место жительства. Именно в этом решении, а не в «кровавых мальчиках» состоит его историческая вина перед страной. И здесь же кроется объяснение невероятной популярности Лжедмитрия I, обещавшего личную свободу всем своим подданным.
Но Лжедмитрий открыто пренебрегал русскими национальными и религиозными традициями, восстановив против себя православную церковь. К тому же он начал щедро раздавать поддержавшим его полякам казну и земли. К примеру, невесте самозванца Марине Мнишек по брачному контракту достались Новгород и Псков.
Дело кончилось заговором. Самозванец был убит, его прах зарядили в пушку и выстрелили в сторону Польши. На российский престол взобрался пожилой боярин Василий Шуйский.
Историки обычно дают этому правителю самые нелестные характеристики. Но справедливости ради надо сказать, что в наследство Шуйскому достался громадный узел проблем, туго затянутый его предшественниками. Страна стала фактически неуправляемой, полыхала крестьянская война под предводительством Болотникова, а в подмосковном Тушине готовился к захвату столицы новый самозванец Лжедмитрий II, известный в истории как Тушинский вор.
Но главная опасность нависла извне.
Слабая безвластная Россия тотчас стала приманкой для ее ближних и дальних соседей. Поляки, литовцы, шведы, эстонцы, англичане, датчане и даже испанцы стали предъявлять права на русские земли. Громче всех заявляли свои претензии Польско-Литовское государство и Швеция. К счастью для России, эти страны открыто враждовали между собой. Соперничество хищников давало правительству Василия Шуйского поле для маневра.
Не полагаясь на собственные силы, чтобы противостоять польской агрессии, царь Василий согласился на предложенную шведским королем Карлом IX военную помощь. Для переговоров со шведами он отправил в Новгород своего племянника Михаила Скопина-Шуйского, молодого, но уже известного военачальника.
Новгород встретил москвичей неласково, здесь, как и во всех русских юродах, бушевали страсти. Еще свежи были воспоминания об опричном погроме 1570 года. Соседний Псков поддержал Лжедмитрия II, в Новгороде тоже было немало сторонников самозванца. И вновь решающее слово сказала новгородская церковь. Митрополит Исидор убедил горожан помочь Скопину-Шуйскому.
Вскоре Новгород превратился в сборный пункт ополченцев. Сюда стали прибывать отряды из Перми, Вологды, Каргополя, Тихвина, Устюжны. В сущности, именно это ополчение надо считать началом народной борьбы за спасение Российского государства.
Обеспокоенный этим Самозванец отправил на Новгород отряд полковника Кернозицкого. Кернозицкий так и не решился напасть на Новгород и отступил к Старой Руссе.
Тем временем в Выборге состоялись русско-шведские переговоры, закончившиеся подписанием договора о предоставлении царю Василию военной помощи. Для шведов такая помощь вовсе не была благородным жестом. Если бы Сигизмунду III удалось присоединить Россию, Швеция не смогла бы устоять перед напором громадного польско-литовско-русского государства. Кроме стратегических интересов у шведов был и прямой расчет. В обмен за военную помощь Стокгольм потребовал город Корелу с уездом.
Шуйский был вынужден принять все условия, и вскоре к Новгороду подошло десятитысячное войско под командованием Якоба Делагарди. Войско было пестрым, его основу составляли наемники из разных стран — настоящие «псы войны», готовые служить любому, кто будет платить.
10 мая 1609 года объединенные русско-шведские силы выступили из Новгорода на спасение Москвы. Под Каменкой союзники легко разгромили отряд Кернозицкого. В июле была взята Тверь. Скопин рвался к Москве, но тут из-за задержки жалованья взбунтовались наемники. Деньги дали северные монастыри, и войско двинулось дальше.
12 марта 1610 года союзное войско торжественно вошло в Москву. Столица встречала Скопина-Шуйского как народного героя. Громадная популярность молодого воеводы вызвала жгучую ревность царя Василия и его брата Дмитрия. На пиру к Скопину с чашей вина подошла жена Дмитрия Екатерина, дочь Малюты Скуратова. Воевода выпил вино и в тот же день скончался.
Гибель Скопина-Шуйского резко изменила ситуацию. Разборки во власти снова раскололи начавшую было объединяться страну. Этим воспользовался король Сигизмунд III. Польско-литовское войско под командованием гетмана Жолкевского двинулось на Москву. Навстречу выступило русское войско под командованием Дмитрия Шуйского. Едва началось сражение, как шведские наемники с развернутыми знаменами перешли на сторону поляков. Шуйский первым бежал с поля боя. Делагарди с небольшим отрядом вернулся в Новгород. Однако новгородцы отказались впустить шведов в город, обвинив в измене союзническому долгу.