Легенды и загадки земли Новгородской

И скочил-та Буслаи на крут бережок,
Червленым вязом попираетца,
Тут караулыники, удалы добры молодцы,
Все на карауле испужалися,
Много ево не дожидаютца,
Побежали с пристани карабелныя
К тем атаманам казачиям,
Атаманы сидят не дивуютца,
Сами говорят таково слово:
— Стоим мы на острову тритцат лет,
Не видали страху Беликова,
Это-де идет Василей Буславьевичь:
Знать-де полетка соколиная,
Видеть-де поступка молодецкая! —
Пошахал-та Василей со дружиною,
Где стоят атаманы казачия.
Пришли оне, стали во единой круг,
Тут Василей им поклоняетца,
Сам говорит таково слово:
— Вздравствуите, атаманы казачия!
А скажите вы мне прямова путя
Ко святому граду Иерусалиму. —
Говорят атаманы казачия:
— Гои еси, Василей Буслаевичь!
Милости тебе просим за единой стол хлеба кушати.
Втапоры Василей не ослушался,
Садился с ними за единой стол.
Наливали ему чару зелена вина в полтора ведра,
Принимает Василей единой рукой
И выпил чару единым духом,
И толко атаманы тому дивуютца,
А сами не могут и по полуведру пить.
И хлеба с солью откушали,
Збираетца Василей Буслаевичь
На свои червлен карабль,
Дают ему атаманы казачия подарки свои:
Первую мису чиста серебра
И другую — красна золота,
Третью — скатнова земчюга.
За то Василей благодарит и кланеетца,
Просит у них до Ерусалима провожатова.
Тут атаманы Василью не отказовали,
Дали ему молодца провожатова,
И сами с ним прощалися.
Собрался Василей на свои червлен корабль
Со своею дружиною хоробраю,
Подымали тонки парусы полотняный.
Побежали по морю Каспицкому,
Будут оне во Ердань-реке,
Бросали якори крепкия,
Сходни бросали на крут бережок.
Походил тут Василей Буслаевичь
Со своею дружиною хороброю в Ерусалим-град,
Пришол во церкву соборную,
Служил обедни за здравие матушки
И за себя, Василья Буславьевича,
И обедню с понафидою служил
По родимом своем батюшке
И по всему роду своему.
На другой день служил обедни с молебнами
Про удалых добрых молодцов,
Что смолоду бито, много граблено.
И ко святой святыни приложился он,
И в Ердане-реке искупался,
И расплатился Василей с попами и с дьяконами,
И которыя старцы при церкви живут —
Дает золотой казны не считаючи,
И походит Василей ко дружине из Ерусалима
На свои червлен карабль.
Втапоры ево дружина хоробрая
Купалися во Ердане-реке,
Приходила к ним баба залесная,
Говорила таково слово:
— Почто вы купаетесь во Ердань-реке?
А некому купатися, опричь Василья Буславьевича,
Во Ердане-реке крестился
Сам господь Иисус Христос;
Потерять ево вам будет,
Болшова атамана Василья Буславьевича. —
И оне говорят таково слово:
— Наш Василей тому не верует,
Ни в сон ни в чох. —
И мало время поизоидучи,
Пришол Василей ко дружине своей,
Приказал выводить карабль из усья Ердань-реки.
Поднели тонки парусы полотняны,
Побежали по морю Каспиикому,
Приставали у острова Куминскова,
Приходили тут атаманы казачия
И стоят все на пристани карабельныя.
А й выскочил Василей Буслаевичь
Из своего червленаго карабля,
Поклонились ему атаманы казачия:
— Здравствуй, Василей Буслаевичь!
Здорово ли съездил в Ерусалим-град? —
Много Василей не байт с ними, Подал писмо в руку им,
Что много трудов за их положил:
Служил обедни с молебнами за их, молодцов.
Втапоры атаманы казачия звали Василья обедати,
И он не пошол к ним,
Прощался со всеми теми атаманы казачими.
Подымали тонки парусы полотняныя,
Побежали по морю Каспицкому к Нову-городу.
А й едут неделю споряду,
А й едут уже другую,
И завидел Василей гору высокую Сорочинскую,
Захотелось Василью на горе побывать.
Приставали к той Сорочинскои горе.
Сходни бросали на ту гору,
Пошол Василей со дружиною,
И будет он в полгоры,
И на пути лежит пуста голова, человечья кость,
Пнул Василей тое голову з дороги прочь,
Провещитца пуста голова:
— Гои еси ты, Василей Буслаевичь!
К чему меня, голову, попиноваешь
И к чему побрасоваешь?
Я, молодец, не хуже тебя был,
Да умею валятися на той горе Сорочинские.
Где лежит пуста голова,
Лежать будет и Васильевой голове! —
Плюнул Василей, прочь пошел.
Взашел на гору высокую,
На ту гору Сорочинскую,
Где стоит высокой камень,
В вышину три сажени печатный,
А через ево толко топором подать,
В долину — три аршина с четвертью,
И в том-та подпись подписана:
«А хто-де у каменя станет тешитца,
А й тешитца-забавлятися,
Вдоль скакать по каменю, —
Сломить будет буину голову».
Василей тому не верует,
Стал со дружиною тешитца и забавлятися,
Поперек каменю поскаковати;
Захотелось Василью вдоль скакать,
Разбежался, скочил вдоль по каменю —
И не доскочил толко четверти
И тут убился под каменей.
Где лежит пуста голова,
Там Василья схоронили.
Побежали дружина с той Сорочинскои горы
На свои червлен карабль,
Подымали тонки парусы, полотняныя,
Побежали ко Нову-городу,
И будут у Нова-города,
Бросали с носу якорь и с кормы другой,
Чтобы крепок стоял и не шатался он,
Пошли к матерои-вдове, к Амелфе Тимофевне,
Пришли и поклонилися все,
Писмо в руки подали.
Прочитала писмо матера-вдова, сама заплакала,
Говорила таковы слова:
— Гои вы еси, удалы добры молодцы!
У меня ныне вам делать нечево,
Подите в подвалы глубокия,
Берите золотой казны не считаючи. —
Повела их девушка-чернавушка
К тем подвалам глубокиям,
Брали оне казны по малу числу,
Пришли оне к матерои-вдове,
Взговорили таковы слова:
— Спасибо, матушка Амелфа Тимофевна,
Что поилакормила,
Обувала и одевала добрых молодцов! —
Втапоры матера-вдова Амелфа Тимофевна
Приказала наливать по чаре зелена вина,
Подносит девушка-чернавушка
Тем удалым добрым молодцам,
А и выпили оне, сами поклонилися,
И пошли добры молодцы, кому куды захотелося.