От Новгорода дорога становится все более занимательной и приятной, чем дальше продвигаешься вглубь страны. Как только выезжаешь из города, открывается превосходный вид, далекий горизонт, где пастбища и плодородные поля с чудесными рощами, озера и реки живописно сменяют друг друга. Больше ни следа того утомительного однообразия пустынных дорог, по которым мы только что проезжали; здесь человеческое усердие уже несколько тысячелетий одолевает суровую природу, прилагая все усилия для ее облагораживания. Многие протоки Малого Волховца петляют по этой равнине, простирающейся более чем на 50 верст, и широкая судоходная Мета ограничивает ее своими берегами.
Иоганн Фридрих Унгерн-Штернберг
Автор (1763—1825) — остзейский дворянин (барон), ландмаршал лифляндского дворянства, секретарь федерального суда. Его дом в Тарту стал первым зданием вновь открытого в 1802 году Тартуского университета, в котором он был заместителем куратора. Он был дружен с Фридрихом Шиллером. Занимался изобразительным искусством (портреты и жанровые картины) и писательской деятельностью («Взгляд на мир морали и политики, каким он был, каков он есть, каким он будет»— 1785, «Поездка в Москву»— 1810).
Мы проехали 185 вёрст от Санкт- Петербурга до Новгорода примерно за 30 часов и надеялись найти ночлег в гостинице одного итальянца, которую нам очень рекомендовали. Нам нужно было хорошо отдохнуть, чтобы проделать остальной путь до Москвы в 543 версты. Приехали мы ночью. Нам были знакомы столичные обычаи, но мы не знали, каковы они в остальной России, поэтому мы думали, что ни в одной гостинице города не найдем ни свободной комнаты, ни даже свободной кровати, но обнаружили несколько хорошо обставленных и богато украшенных гравюрами комнат — и сначала даже решили, что ошиблись домом. Владелец гостиницы не встречал нас, поскольку уже давно спал. Мы слишком устали, чтобы при сложившихся обстоятельствах не принять приглашения длиннобородого русского купца, к которому мы обратились за советом. Он разместил нас со всеми мыслимыми удобствами в своём доме, находившемся неподалеку. Хвалёная же гостиница по сравнению с этим домом — жалкая разваливающаяся деревянная лачуга! Нам предоставили комнату, принесли подушки и одеяла, собрав все, имеющиеся в доме, и устроили нам на стульях, скамьях и на полу невероятные спальные места, простоту которых автор путеводителя смог бы оценить гораздо лучше нас, поскольку для того чтобы насладиться этим (что мы и сделали), пришлось проехать 185 вёрст по мощенной брёвнами дороге.
Мы проснулись с чувством живого нетерпения, так как нам поскорее хотелось познакомиться с одним из самых древних и наиболее известных городов России — Новгородом. Но, как оказалось, совсем немного можно рассказать о сегодняшнем Новгороде. Поэтому я хочу вспомнить прежний Новгород, но не подражая автору путеводителя, который половину своей книжицы посвятил истории этого города.
Согласно летописи Нестора Новгород был основан примерно в одно время с Киевом в V веке племенем славян, а в IX веке завоеван Рюриком и провозглашен столицей Руси. Два столетия спустя этот город получил от Ярослава Мудрого большие вольности, после чего городом правили только те князья, которых избирали сами новгородцы. Во время их правления город стал настоящей республикой, хотя казалось, что князь правит единолично. В это время Новгород становится важнейшим складочным местом северогерманского торгового союза ганзейских городов, а его богатство, влияние и территория постоянно увеличиваются.
Его владения простирались до границ с Лифляндией и Финляндией, включая Карелию и Ингерманландию. В городе, в котором сегодня едва ли насчитывается 10 000 жителей, в те времена проживало около 400 000. Путешественники, проезжавшие через Новгород, на одном конце брали свежих лошадей, а на другом должны были уже менять их.
В таком состоянии — при республиканской независимости и огромной территории — город просуществовал до середины XV века, когда именно эта внутренняя двойственность помогла великому князю Ивану Васильевичу Первому, пусть пока и не полностью, но поработить Новгород.
Марфа, героиня древнего Новгорода, жена посадника, желавшая сохранения новгородских вольностей, вместе со своими сыновьями стояла во главе многочисленной партии готовых действовать республиканцев. Но 30-тысячное войско под предводительством её сына было полностью разбито русскими, и город должен был покориться великому князю. Большой, или Вечевой, колокол, который находился на рыночной площади и веками созывал народное собрание (вече), должен был быть снят и передан князю. Победитель увез этот символ новгородских вольностей в Москву, где в одной из башен Московского Кремля он как пленник умолк навсегда. Героическая Марфа и многие её приверженцы были приговорены к пожизненному заключению, и вместе с большим числом самых богатых и влиятельных горожан она была сослана вглубь страны. Несмотря на эту катастрофу, город ещё целое столетие продолжал успешно развиваться. Но мнимые и истинные противники Ивана Васильевича Второго навлекли на себя его гнев. Он занял город в 1570 году и учинил кровавую расправу, которая продолжалась 5 недель, каждый день в течение которых стоил тысячи человеческих жизней. Целые улицы города пришли в запустение — и это продолжалось до тех пор, пока в 1610-м, во время правления Лжедмитрия, шведы под предводительством графа дела Гарди не завоевали город и окончательно разорили его.
Строительство Петербурга, нового торгового порта на побережье Балтийского моря, окончательно лишило Новгород возможности развития.
После небольшого исторического отступления я возвращаюсь к нашему путешествию по сегодняшнему Новгороду, в котором нас, в качестве чичероне, сопровождает служащий гостиницы. Мы были поражены не столько видом длинных улиц с одиноко стоящими, покосившимися, грозящими развалиться домами, сколько видом огромных пустынных площадей и одного обветшалого каменного здания, которое из-за обвалившейся местами штукатурки выглядит ещё безобразней, чем деревянная изба. Здесь огромное количество церквей и колоколен, — но тишина царит на поросших травой улицах и рыночных площадях, — и лишь время от времени мы видим одиноких усталых пешеходов, телеги и единственную старую карету, одиноко проезжающую мимо! Часто встречающиеся развалины напоминают о былом величии города, о котором раньше ходила поговорка: «Кто против Бога и Великого Новгорода?»
Город окружён земляным валом, на кагором кое-где всё ещё стоят старые башни. Несмотря на то, что город сейчас невелик, в него входят большие, незастроенные, заросшие крапивой территории. Народное предание гласит, что, возможно, раньше территория города простиралась далеко за городские пастбища и за пределы современного города. В него, должно быть, входили и живописные монастыри, которые, подобно венку, окаймляют город.
Новгород лежит по обоим берегам реки Волхов, который, как и Тибр, из-за цвета воды в нём можно было бы назвать «жёлтым». Волхов глубок и богат рыбой. Он делит город на Софийскую и Торговую стороны, соединённые длинным мостом, с которого по приказу Ивана Четвёртого, во время уже упомянутой кровавой расправы, сбрасывали тысячи людей.
Старая крепость, некогда названная Кремлём, была построена Иваном Первым, чтобы сдерживать восставших жителей республики. На территории Кремля расположены собор или церковь Святой Софии, митрополичьи палаты и некоторые каменные судейские дома. Остальная территория в пределах Кремля пустынна и незастроена. Церковь Святой Софии удивительна тем, что она является, наверное, самым древним храмом на Руси, построенным одновременно с принятием христианства. Она была заложена в конце X века князем Владимиром Первым с благословения епископа Иоакима и представляет собой высокое мрачное четырёхугольное сооружение, украшенное позолоченным куполом и четырьмя небольшими башенками. Высокие ворота, через которые входят в храм, отлиты из бронзы и искусно украшены рельефными фигурами. Согласно преданию они, вероятнее всего, были доставлены из Херсона, надпись же на них рассказывает о мастере из Магдебурга, который их изготовил. Внутри храм украшен множеством старых, потемневших картин, написанных в манере апостола Луки.