— Если я хотя бы не попытаюсь, то весь этот путь я проделал зря.
Она посмотрела сквозь дождь и темноту туда, где высился замок муэллретов, и покачала головой:
— Мне все равно. Я не знала, что так получится. Это место еще хуже, чем я думала. Я уже сказала — не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. А это, — она указала на крепость, — выглядит слишком трудным делом для кого угодно.
— Похоже, крепость заброшена.
Кимбер устало посмотрела на него.
— Не будь дураком. Ты сам в это не веришь. Ты знаешь, что там. Почему ты прикидываешься, будто может оказаться иначе? — Ее губы сошлись в тонкую линию. — Давай вернемся. Прямо сейчас. Пусть кто-нибудь другой возится с Илдатч, у кого возможностей больше. Это уж слишком, Джайр!
Отчаяние в ее голосе грозило разрушить и ту слабую решимость, что у него еще осталась. В ее глазах отражался страх давешнего коробейника, страх перед темным местом и темными чувствами. Она всей душой ощущала неприступность и мощь громады Дун Фи Аран. Джайр не мог ее ни в чем винить. Кимбер не была трусливой, но она боялась. Джайр и сам с трудом представлял, как войдет внутрь. Куда проще было бы уйти отсюда.
Он огляделся по сторонам, делая вид, что все идет как надо.
— Сегодня уже слишком поздно. Давайте станем на ночь под деревьями, тут хоть какое-то укрытие. Поедим и ляжем спать. Утром все обдумаем и решим, что делать.
Кимбер вроде бы согласилась. Без дальнейших разговоров они углубились в лес, подальше от крепости и ее таинственных обитателей, среди которых могли найтись любители прогулок. Дождь все шел, ветер не прекращался, и это неприятное сочетание не давало устроиться хоть с какими-нибудь удобствами. Путники укрылись от ветра в ельнике — лучше все равно ничего не было, привязали и расседлали коней, устроились сами.
Припасы подходили к концу, и Джайр приятно удивил Кимбер со стариком, достав фляжку эля, которую, по словам долинника, он специально приберегал к сегодняшнему дню. Чтобы отметить приезд да немного развеять дурные предчувствия . Джайр щедро наполнил чашки и смотрел, как они пьют, сам же только делал вид.
От собственной лжи Джайру было не по себе. Но он делал это ради их же блага, и тем оправдывал себя.
Кимбер и ее дед заснули через несколько минут, прямо на земле. Снотворное, которое Джайр украл у девушки и добавил в эль, сделало свое дело. Джайр уложил спящих под елью, развернул одеяла и хорошенько укрыл. Юноша видел, как Кимбер подливает деду снадобье каждый вечер с самого отъезда из Каменного очага, и составил свой план. Если он правильно рассчитал дозу, они не проснутся до утра.
К тому времени он или вернется, или будет мертв.
Джайр повесил на пояс свой короткий меч, сунул в сапог кинжал, завернулся в плащ и отправился узнать, что его ждет в Дун Фи Аран.
Он не ощущал ни прилива храбрости, ни уверенности в том, что решил сделать. Кимбер считала, что у него был выбор, но на самом деле никакого выбора не было. Не в характере Джайра бежать от ответственности, и не имело значения, напрашивался он на приключения или они сами нашли его. Призрак Алланона призвал именно его, и сделал это обдуманно. Джайр не мог оставить такой призыв без внимания. В своей недолгой жизни юноша уже один раз прошел по этому пути, и в конце его понял истину, которую другие могли позволить себе не замечать — а он не мог. Если он провалит дело, то, похоже, никто другой не сможет его выполнить.
Мысленно он все решил почти в самом начале, и все его сомнения и страхи лишь испытывали решимость.
Джайр находил некоторое утешение в том, что помешал Кимбер и старику отправиться в крепость вместе с ним. Они бы пошли, конечно, с благими намерениями — и может, даже были бы полезны. Но Джайр беспокоился бы за них, а это бы мешало. И потом, себя-то он мог укрыть магией. А вот провести еще двоих в Дун Фи Аран было выше его возможностей.
Из-за дождя и тумана дальше пары ярдов ничего не было видно, и идти приходилось осторожно. Впереди во мгле мерцали тусклые желтые огни факелов Дун Фи Аран. Под ногами пружинила мокрая земля, устланная опавшими листьями, то и дело попадались валежины. Воздух был холоден, пахло сырой землей и мокрой корой. Клееным ароматам примешивался острый запах огненных ям, на который Джайр и шел.
Наконец деревья расступились, открыв массивные стены крепости — черные, мерцающие под дождем. Джайр замедлил шаг, внимательно рассматривая окна и парапеты и выжидая момент. Потом запел, призывая магию Песни желаний. В отличие от Брин, для него сила Песни была почти как старый друг. Может, именно поэтому здесь оказался он, а не его сестра.
Перед ним темнели главные ворота крепости — из крепкого дуба, окованного железом, двадцати футов в высоту. Они казались неприступными, но Джайр приметил боковую дверь, через которую впускают ночных путников, когда опасно открывать большие ворота. Он направился к этой двери и пел, вовсе не стараясь скрываться, а, наоборот, притворяясь тем, кем не был.
И обретенный облик позволил ему войти.
Когда Джайр дошел до двери, он шепотом позвал стража, стоявшего за ней. Долинник не сомневался, что там кто-то есть. Как и Кимбер, Джайр ощущал зло этого места и знал, что источник его никогда не спит. И почти сразу ему отозвались. В железной решетке сдвинулась планка, блеснул желтый глаз. Его хозяин увидел то, чего не было на самом деле. Он увидел другого муэллрета, промокшего, злого — и облеченного властью, которой невозможно было не подчиниться. Дверь отворилась со стоном ржавого железа, и в щель просунулось ящеричье лицо.
— Шшто принессс...
Страж подавился остатком фразы. Перед ним стоял уже не муэллрет. Вместо него возвышалась высокая закутанная в плащ фигура человека, который был мертв уже больше двух лет.
Перед стражем ворот стоял друид Алланон.
Джайр сильно рисковал, но риск оправдался. Шипя от страха и отвращения, ошеломленный страж отступил обратно к караульной, забыв запереть дверь. Джайр вошел, оттесняя муэллрета дальше и дальше. Рет запоздало схватился за копье, но одного угрожающего жеста хватило, чтобы он в ужасе его уронил и снова отступил, на этот раз до самой стены.
— Вы утаили обрывок Илдатч, — прогремел из уст Джайра голос друида. — Отдайте его мне!
Муэллрет с рыданиями шмыгнул через заднюю дверь караульной и побежал, его свистящий голос сорвался на шипение прежде, чем он добежал до центральной башни и исчез в ней. Рет даже не обернулся, чтобы проверить, следует ли за ним Алланон, так сильно он хотел сбежать и позвать на помощь. Но если бы ящер все же оглянулся, то Обнаружил бы, что друид исчез, а вместо него опять появился тот муэллрет, что примерещился ему сначала. Именно в этом обличье Джайр последовал за убегающим стражем, не отвлекаясь на посторонние действия. Когда мимо него пробегали реты, направлявшиеся к караульной, чтобы встретить угрозу, которой больше не было, Джайр или отступал в тень, или уступал дорогу — словно бы из уважения.
Юноша пробирался по главной башне твердыни, выбирая дорогу по коридорам и лестницам, против общего движения. Крепость, как гнездо гадюк, кишела рептилиями с холодными, пронзительными глазами. «Только не смотри им в глаза!» Джайр слыхал истории о том, как муэллреты лишали людей разума. Он и сам когда-то оказался жертвой их гипноза и не собирался повторять этот опыт. Он избегал прямых взглядов проходивших мимо муэллретов и шел в глубины крепости, оставляя позади шум и крики, раздававшиеся на главном дворе.
Бег времени и шансы на удачу казались ему сдвигающимися стенами. Где же этот страж?
Страж обнаружился впереди, он излагал свои вести другому муэллрету, кажется, более способному справиться с неожиданностью. Этот второй выслушал стража молча и отослал его обратно, а сам развернулся и пошел по коридору, ведущему куда-то еще дальше. Джайр, собрав в кулак всю отвагу, последовал за ним.
Преследуемый целенаправленно шел то по коридорам, то спускался по винтовым лестницам. Он раза два или три оглянулся, но Джайр снова сменил обличье, теперь он был не муэллретом, а частью самой крепости. Он был стенами, полом, воздухом и вообще ничем особенным. Рет мог оглядываться сколько угодно, но ему пришлось бы долго и внимательно присматриваться, чтобы понять — он видит что-то не то.