Трудно сказать, кого сильнее всех потрясла подобная критика в адрес досточтимой Марты. Она обладала потрясающей способностью удовлетворять потребности каждого члена семьи раньше, чем эти потребности у нас появлялись. Зато было ясно, кого слова Маркуса разозлили сильнее всего. Алена. Марта была его создательницей.
Мэтью и Ален переглянулись. Ален чуть наклонил голову, показывая, что необходимость Мэтью образумить сына перевешивала его собственное право защитить мать. Мэтью осторожно снял мою руку.
Еще через мгновение Мэтью оказался на другом конце помещения, пригвоздив Маркуса к стене. Случись подобное с обычным человеком, у бедняги были бы переломаны ребра.
– Маркус, с меня довольно! Я ждал, что превращение Фиби пробудит у тебя воспоминания о твоем превращении, – сказал Мэтью, держа сына железной хваткой. – Но, как вижу, тебе нужно всерьез поупражняться в сдержанности. Своим сумасбродным полетом в Париж и появлением у Фрейи ты ничего не достигнешь.
Мэтью пристально смотрел сыну в глаза, ждал и разжал руки только тогда, когда Маркус отвел взгляд. Маркус немного сполз вниз по стене, шумно, содрогаясь всем телом, втянул воздух и наконец сообразил, где находится и что натворил своими речами.
– Прости, Диана. – Мельком взглянув на меня, он подошел к Марте. – Марта, честное слово, я и в мыслях не имел…
– Нет, имел. – Марта отвесила ему пощечину. – А кровь, как всегда, в кладовой. Сам возьмешь.
– Маркус, постарайся не волноваться. Никто не присмотрит за Фиби лучше Фрейи, – сказала Изабо, ободряюще похлопывая внука по плечу.
– Я бы смог. – Маркус стряхнул бабушкину руку и скрылся в кладовой.
Марта закатила глаза к небесам, словно ждала помощи в избавлении от влюбленных вампиров. Изабо предостерегающе подняла палец, веля Мэтью воздержаться от дальнейших комментариев. Поскольку в мою голову еще не успели полностью втемяшить правила поведения де Клермонов, я игнорировала приказ свекрови.
– Знаешь, Маркус, мне что-то в это не верится! – крикнула я в соседнее помещение, налив себе еще чая.
– Что? – Возмущенный Маркус пулей вылетел из кладовой, держа в руке серебряную чашку, из которой обычно пьют джулеп, но я-то знала: в чашке нет ни бурбона, ни воды, ни сахара с мятой. – Я лучше, чем кто-либо, смог бы присмотреть за ней. Я люблю Фиби. Она моя пара. И ее потребности я знаю лучше кого угодно.
– Даже лучше самой Фиби? – спросила я.
– Иногда, – ответил Маркус, дерзко выпячивая подбородок.
– Чушь собачья! – Я сейчас выражалась, как Сара, резко и без обиняков, приписывая это скорее бессонной ночи, чем генетической предрасположенности женщин династии Бишоп говорить без экивоков. – Все-то вы, вампиры, одинаковы. Думаете, будто знаете, чего на самом деле нужно несчастным теплокровным. Особенно женщинам. По сути, Фиби как раз и хотела превратиться в вампиршу, следуя традициям. А твоя задача – всячески уважать ее решение и помогать осуществлению плана.
– Фиби не понимала, на что соглашается. Совсем не понимала, – гнул свое Маркус, не желая идти на попятную. – У нее может быть рвота кровью. Могут возникнуть сложности с первым убийством. Я бы сумел ей помочь, поддержать ее.
Рвота кровью? Я едва не поперхнулась чаем. Это еще что такое?
– Я не видела никого, кто был бы так превосходно подготовлен к превращению в манжасана, как Фиби, – уверила Маркуса Изабо.
– Но ведь нет никаких гарантий. – Маркус по-прежнему не желал расставаться со своими тревогами.
– В этой жизни – нет, дитя мое.
На мгновение лицо Изабо болезненно сморщилось. Она вспомнила время, когда жизнь еще выполняла обещание благополучного исхода.
– Время слишком раннее. Поговорим, когда взойдет солнце. Спать ты, конечно, не будешь, но хотя бы попытайся отдохнуть, – сказал Мэтью, касаясь плеча сына.
– Уж лучше я отправлюсь на пробежку. Измотаю себя физически. Сейчас если кто и проснулся, так только фермеры. – Маркус посмотрел на светлеющее небо за окнами.
– Ты не должен привлекать к себе внимания, – добавил Мэтью. – Хочешь, я побегу вместе с тобой?
– Не надо. Вот только переоденусь. Может, двину в направлении Сен-Прист-суз-Экса. Там сплошные холмы.
– Тебя ждать к завтраку? – Вопрос Мэтью звучал нарочито непринужденно. – А то дети поднимаются рано. Им непременно захочется покомандовать старшим братцем.
– Не беспокойся, Мэтью. – На губах Маркуса мелькнула легкая улыбка. – Твои ноги длиннее моих. Я больше не убегу. Просто надо голову прочистить.