— Ослабь мои кандалы, дай немного размять руки и ноги, — попросил казак. — А хочу я рассказать тебе быль о богатствах этой горы, о кладе, который запрятали когда-то здесь казаки. Молчал я все время о нем, да вижу — хороший ты человек.
И стал рассказывать казак, да так, как никогда не говорил. Лилась его неторопливая речь о том, как пленные казаки пронесли много золота с собой в крепость, как сумели его спрятать, закопать в какой-то пещере. Можно эту пещеру найти, если хорошенько поискать.
Смотрел казак прямо в глаза паше, смотрел — завораживал. И вот уже потускнели глаза турка, смежились веки. Уснул свирепый властелин.
Спит он и видит сон, будто стоит в обширном подземелье, знакомом ему. Он присматривается внимательнее и в свете, падающем из небольших отдушин, узнает каземат в глубоких подвалах Мангупа, куда турки бросали самых стойких своих противников.
После некоторого раздумья стал припоминать, зачем же он сюда опустился. И вспомнил рассказа казака. Ах, ведь об этом каземате говорил пленник! Тут где-то и клад спрятан. Где же оно, богатство, которым насытится паша на всю жизнь? Надо поискать его — и найдется оно.
Медленно ступал паша по неровному полу, приглядывался к каждому бугорку, каждой расщелине. И вдруг в одном месте заметил, будто что-то светится. Стал шарить, копать — и выгреб из ямы груду золота. Кольца, браслеты, золотые денежки… Сидел паша у мерцающего металла, трясся в лихорадке от радости. Правду сказал казак, добрый человек! Истинную правду!
Вдруг услышал он голос. Испуганный, поднял глаза и увидел перед собой женщину неописуемой красоты. Паша вскочил. Потупя взор, красавица сказал:
— Ты хочешь овладеть моими сокровищами, но я их берегу для того, кто пожелает стать моим мужем.
Паша смотрел на нее разгорающимся взором.
— Не я ли твой суженый, прекрасная женщина? — спросил он.
— Тогда дай клятву, что ты соединишься со мной, — и золото твое! — ответила женщина.
— Клянусь! — сказал паша и хотел схватить ее руку, но наткнулся на камень. В подземелье раздался шум шагов и замер вдали.
Турок проснулся.
Тем временем пленника не стало. На земле валялись его цепи. Казак бежал. Паша не стал преследовать беглеца, так поверил он его рассказу и своему сну.
С той поры турок потерял покой. Он обыскал все казематы во всех подземельях крепости, но нигде ничего не обнаружил. Тогда он стал обыскивать всю окрестность. Золото и драгоценности мерещились ему днем и ночью. Он лазил по скалам, забирался в ущелья, в пещеры, но золота нигде не было.
Однажды паша взобрался на скалу страшной высоты, увидел там какую-то расщелину, попытался к ней подобраться, но сорвался и рухнул вниз. Там нашел он свою смерть.
Окрестные жители говорят, что жадный турок не сам упал, а был затянут в пропасть злым духом, живущим в подземельях Мангупа.
И еще говорят, что душа турка будет долго бродить возле Мангупа, стараясь высмотреть вход в заветное подземелье, где хранится казачий клад: жадная душа не успокоится, пока бег времени не сотрет ее с лица земли.
Часто раздается в скалах Мангупа оглушительный хохот: то, говорят, удалой казак, веселая душа, смеется над одураченным турком.
Летом 1475 года турецкая армия захватила столицу княжества Феодоро, получившую при турках название Мангуп-кале.
Турки превратили Мангуп в цитадель, где держали свой гарнизон. В те годы в казематах мангупской цитадели томились многие пленники. Среди них известны посол Ивана Грозного Афанасий Нагой с товарищами и воевода Василий Грязной, пробывший там пять лет.
Историк Карамзин приводит слова Грязного о невыносимых тяготах мангупского заключения: “И только б не государская милость застала душу в теле, инобы с голоду и с наготы умерети”.
Коренное население Крыма страдало от турецкого владычества, а также от произвола солдат и военачальников. Это послужило поводом для создания народом легенды о наказанной жадности турецкого паши.
Легенда в настоящем виде, когда одним из ее действующих лиц является пленный запорожский казак, записана в 1949 году со слов Н. Янченко из Бахчисарая.
О девичьей башне в Судаке
На склонах высокой скалистой горы в Судаке видны остатки крепости. До сих пор сохранились стены и оборонительные башни, увенчанные зубцами, храмы и замки, где жили в средневековой Сугдее генуэзские консулы.
На самой вершине горы стоит одинокая башня. К ней ведет крутая тропинка со следами выбитых в скале ступенек.
Говорят, что в те древние времена, когда этой местностью владели еще греки, башня уже существовала и в ней жила дочь архонта, гордая красавица, равной которой не было в Тавриде.
Говорят, Диофант, лучший полководец Митридата, царя Понтийского, тщетно добивался ее руки, а местная знатная молодежь не смела поднять на нее глаза.
Никто не знал, что девушка уже любила — любила простого деревенского пастуха.
И вот как это случилось.
Любимая прислужница дочери архонта сорвалась с кручи и погибла. По обычаю, несчастную девушку похоронили там, где она умерла, и на могильной плите сделали углубление, чтобы в нем собиралась роса, и птицы, утоляя жажду, порхали над могилой и пели умершей свои песни.
Однажды дочь архонта пошла на могилу своей рабыни покормить птиц и тогда впервые увидела у могильной плиты пастуха. Юноша сидел, задумавшись. Красивое смуглое лицо его выражало грусть, а пышные кудри рассыпались по плечам и шевелились под ветром.
Они стали разговаривать. Знатная девушка спросила юношу, кто он, откуда родом.
— Как видишь — пастух, а родом… Мать нашла меня в огороде.
Она улыбнулась.
— А почему ты грустный?
— Потому, что некому смотреть на меня.
И засмеялся, да так хорошо, что ей показалось, будто никто никогда так не смеялся.
Болтая, они не заметили, как бежало время. Обоим было легко и радостно, и ничто не напоминало, что она — дочь архонта, а он — пастух. Разве для сердец это важно?
С тех пор только мечтами о пастухе и жила прекрасная девушка, а пастух считал, что среди богов и людей не было его счастливей.
Но как-то увидели их вместе и донесли об этом архонту. Приказал архонт схватить пастуха и бросить его в каменный колодец, холодный и тесный, как могила.
Прошло несколько дней, пока узнала обезумевшая от горя девушка, где ее возлюбленный. Лаской, подкупом, хитростью, но она сумела освободить узника из темницы и принесла к себе.
Без сознания лежал пастух в комнате девушки, когда открылась дверь и вошел архонт. Он гневно поднял руку, хотел что-то сказать людям, которые пришли с ним, но увидел смертельно бледную дочь, ее горящий решимостью взгляд и отступил. Легкая усмешка скользнула по его лицу.
— Позовите лекаря, — велел он.
Когда пришел врач, архонт сказал ему громко, чтобы все слышали:
— Я не хочу омрачать печалью добрые чувства моей дочери. Ты должен спасти его ради ее счастья.
И юноша был спасен.
Но архонт вовсе не думал согласиться с выбором дочери. Один вид пастуха вызывал в нем глухую злобу. Он решил хитростью разъединить их, а затем как можно быстрей выдать дочь замуж.
Вскоре уходил корабль в Милет. С этим кораблем архонт хотел отправить пастуха в Грецию якобы с важным поручением.
Архонт велел юноше готовиться в путь.
— Через год, — сказал он дочери, — корабль вернется назад. Если твой возлюбленный не изменит тебе, ты увидишь на мачте белый знак. И тогда я не буду противиться твоему счастью. Но если на корабле не будет этого знака, ты не должна отчаиваться: значит, он не достоин тебя. И ты должна будешь согласиться, чтобы твоим мужем стал Диофант.
А мореходам архонт приказал умертвить пастуха по дороге в Милет.
Для девушки потянулись серые дни, время ползло, как черепаха.
Целыми днями проводила дочь архонта в башне и только изредка спускалась к могиле, где впервые встретила пастуха.