Зато о чудесном родничке идет добрая слава. Со всех концов земли едут люди в наш древний и помолодевший город, чтобы набраться здоровья, попить чистой, искристой, как шампанское, минеральной водицы, покупаться в прохладных водах синего моря.
Легенда записана К. Любицкой. Публикуется впервые.
Тополь, Гранат и Кипарис
На морском побережье в четырнадцати верстах от Алушты жил честный рыбак с добродетельною женою. Это были чрезвычайно кроткие и хорошие люди. Их ветхая хижина всегда был открыта для путников, которые находили в ней приют и ночлег. А бедные вдовы и дети-сироты получали здесь не только пищу, но и слова ласки и утешения.
Что и говорить, окрестные жители глубоко уважали рыбака и его жену. Добрая слава шла о них по Крыму. А рядом с доброй шла слава худая — о детях этих честных людей, о трех дочерях родных.
Старшую дочь звали Тополиной. На вид она была безобразной, маленького роста, неуклюжая. А по характеру — злая-презлая. Чтобы досадить соседям, она взбиралась на крыши, подслушивала чужие тайны, а потом разглашала их по всему побережью. Но всего ужасней было в ней то, что она день и ночь проклинала своих родителей за свое уродство, за свой крошечный рост.
Вторая дочь, Граната, помешалась на розовом цвете. Она упрекала отца и мать за то, что она не красавица и что у нее не розовые щечки. Вот если бы она была розовой, как цветок, все прохожие останавливались бы и смотрели на нее с восхищением.
Что касается младшей, Кипарисы, то она была красивая и обладала веселым нравом. Но под влиянием старших сестер тоже насмехалась над отцом и матерью. Мол, родили ее на свет божий не днем, а ночью, оттого она такая резвая и смешливая.
Тяжело было родителям слышать упреки детей своих. Но что поделаешь? Любовь родительская слепа и беспомощна. Старики молча сносили проделки своих дочерей, терпели от них насмешки. И, чтобы избежать неприятностей, часто уходили в горы. Там они жили по нескольку дней.
Однажды, когда они были дома, в хижину ворвались все три дочери. Разозленные каким-то уличным происшествием, они с кулаками набросились на отца и мать и начали избивать их.
— О небо, — взмолились родители. — Есть ли силы, которые смогли бы защитить нас от наших же детей!
Не успели они произнести эти слова, как неизвестно откуда раздался голос:
— Тополина! Ты клянешь своих родителей за то, что родилась карлицей. Так стань же высочайшим деревом, которое всегда будет без цветов и плодов. Ни одна птица, кроме ворона, не будет вить на тебе гнезда…
— Граната! Твое желание тоже сбудется. Ты станешь деревом с розовыми цветами, и все будут останавливаться и восхищаться ими. Но никто не наклонится, чтобы понюхать эти красивые цветы, потому что они не будут иметь запаха. Плоды твои, ярко-красные в середине, не насытят никого и не утолят ничьей жажды, потому что они не будут созревать…
— Кипариса! Тебя постигнет участь твоих сестер. Ты сетовала на свой веселый нрав — ты станешь растением красивым и печальным…
Перепуганные насмерть девушки бросились из хижины. За ними выбежали родители. Но детей своих они уже не увидели: во дворе стояли три дотоле неизвестных дерева. Одно взметнуло ввысь свои ветви, словно хотело стать еще выше, другое было усыпано розовыми цветами, а третье застыло в грустном молчании.
И назвали люди эти деревья именами трех дочерей — тополь, гранат и кипарис.
Легенда записана В. Кондараки (“Легенды Крыма”, M., 1883).
Длинная крепость
Вот послушайте, что произошло в керченской степи много лет тому назад. Уже тогда Крым славился своей пшеницей. За хорошей и дешевой крымской пшеницей приезжали из Великой Руси и из далеких заморских стран.
Однажды на крымском полуострове появился купец по прозвищу Золотой Слон. Не напрасно, видать, люди купца так прозвали. Сам он был роста громадного, руки и ноги толстые, как у слона, а нос длинный, словно хобот. Сундуки его были набиты золотом, накопленным за долгие годы стяжательств.
Походил Золотой Слон по степи, посмотрел, как люди живут, послушал, что говорят, и начал на мысе Казантип какое-то здание строить. Тысяча бедняков работала на каменоломнях, другая тысяча подвозила камни к месту стройки, а еще одна тысяча укладывала эти камни в стены.
Здание росло изо дня в день и, наконец, стало таким огромным, что люди удивлялись: зачем, мол, купцу такое большое, такое длинное? Зачем высокие стены и башни с бойницами? От кого обороняться задумал?
— Жить здесь буду, торговать буду, помещение большое надо, — отвечал купец любопытным. — А что стены высокие да башни грозные — люблю спать спокойно.
Когда крепость, которую люди прозвали Длинною, была, наконец, построена, Золотой Слон нанял вооруженную охрану и начал свозить туда зерно. Он скупал его у местных жителей за небольшие деньги, а часто выманивал и без денег. Он дрожал над каждой копейкой, над каждым зернышком…
Шли годы. Амбары Длинной крепости уже были наполнены миллионами четвертей хорошо высушенной пшеницы. А жадный купец все покупал ее и покупал. Хлеб повышался в цене.
Однажды по Крыму странствовал какой-то путешественник. Шел он, говорят, из Великой Руси, северной страны, в Индию, южную страну. Повстречал он у Длинной крепости Золотого Слона и спрашивает:
— Правда ли, что это сооружение наполнено потом народным со слезами пополам?
— О, странник божий, — смиренно отвечал купец, — народ любит слухи разные распускать. А ты спроси: обидел ли я кого-либо? Отнял ли у кого что-нибудь? Нет. Люди сами мне несут.
— Но зачем тебе столько?
— Торговать буду, на то я и купец.
— Недоброе дело ты, видать, задумал, — покачал головой путешественник. — Смотри, как бы не просчитался.
И вот наступил неурожайный год, которого с нетерпением ждал Золотой Слон. В выгоревшей крымской степи — ни одной копны пшеницы, ни одного стога сена. Звери уходили в другие края, птицы со зловещими криками улетали. Ревели домашние животные. А люди с надеждой обращали свои взоры к замку купца и говорили:
— Он не даст погибнуть с голоду нам и детям нашим.
А Золотой Слон, усилив вооруженную охрану, поджидал уже покупателей. Прежде всех к нему обратились горожане. Он назначил неслыханно высокую цену: по пятьдесят червонцев за четверть. С проклятием платили горожане такие бешеные деньги. Затем к купцу приехали заморские торговые люди. А в заключение начали являться бедные хлебопашцы, у которых Золотой Слон когда-то выманивал мешок пшеницы за пучок вяленой рыбы.
Люди, не имевшие денег, умоляли богача одолжить им хоть по одной четверти зерна с тем, что они в будущем привезут ему по десять четвертей.
— Спасибо вам, — нагло отвечал купец. — Не для того я десять лет собирал зерно, чтобы на зерно его выменивать. Давайте червонцы!
Все больше и больше становилось голодающих, все чаще и чаще они обращались к Золотому Слону с просьбой дать им хлеба. Но неумолим был купец. И люди сотнями гибли здесь же, у Длинной крепости, за стенами которой лежало столько хлеба, что его хватило бы прокормить целые города и страны.
К тому времени возвращался из далеких стран русский путешественник. Увидел он сожженную солнцем степь, увидел тысячные толпы у стен крепости и все понял. И решил он помочь несчастным труженикам, которые умирали от голода, но не смели взять хлеб, лежавший рядом.
— Люди! — громко сказал путешественник, взобравшись на камень. — Подумайте, кого вы просите, кого умоляете? Разве вы не знаете Золотого Слона? Да ведь он всю свою жизнь готовился к этому злодеянию! Не даст он вам хлеба, не ждите и не надейтесь. А пока у вас есть еще силы — берите хлеб силой. Он ваш, этот хлеб. Вы взрастили его своими руками. Берите же, не бойтесь, вас много, а он один!..
— Правда твоя, человек хороший! — прокатилось по степи.