– Ты в ответе за это, – предупредил Бэрз, отходя на необходимое расстояние.
Всё адепты, наполняющие это помещение, начали незамедлительно расступаться, когда поняли, в чём дело. Разумеется, никто из них не собирался уходить отсюда. Наоборот, всем было интересно, что произойдёт, и как будет протекать этот процесс.
– Это не обсуждается, – с диким азартом сказал Солон, скидывая с себя мантию и отдавая её подержать какому-то случайному зрителю.
Однако его немного разочаровало то, что девушки, стоящие у окна, на это не обращали никакого внимания. Что ж, до самого интересного ещё далеко. Будет время и им удивиться.
Солон принялся засучивать рукава белоснежной рубашки, на груди у которой гордо красовался значок Факультета Стихий – жёлтая молния на фоне звёздного неба.
Бэрз не так старательно готовился к «поединку», как его друг, но мантию тоже решил снять. Её тут же подхватили восторженные зрители и отдали её самому маленькому юноше – наверное, первокурснику.
Неожиданно появившийся секундант дал сигнал о начале боя, и Солон принял красивую стойку, будто в руке его действительно была шпага, а не палочка. Бэрз его энтузиазма не разделял, но по его лицу было понятно, что сдаваться он не собирается.
И едва только секундант успел махнуть рукой в знак начала боя, как Солон исполнил свою первую же атаку. Она была незамысловатой, и Бэрзу не составило труда отразить её и ответить своим контрвыпадом.
Заклинания летали, словно заведенные. Но они не особо выделялись разнообразностью. Ведь друзья не стали бы использовать даже сравнительно мощные заклинания – это всё-таки шуточная дуэль, а никак не настоящая. Да к тому же, особо много заклинаний Солон и Бэрз не знали. Да даже теми, которые знали, толком пользоваться не могли.
– Браво! – завопила толпа, когда Солону удалось очередное заклинание.
После него Бэрз получил фиолетовый заряд в грудь. Но он был не смертельным, тем более что Бэрз начал отлетал с непривычно замедленной скоростью. Он даже сделал несколько пируэтов в воздухе, прежде чем по-исскусственному упал.
Это выглядело забавно, но едва успев упасть, Бэрз безмолвно взмахнул палочкой. Это действие было довольно простым, но в то же время и весьма острым. Невидимая нить должна была откинуть Солона далеко назад, если бы он не успел отразить этот выпад контратакующим заклятьем.
Бэрзу досталось неплохо, гораздо сильнее, чем Солон ожидал. Паренька откинуло ещё дальше, и он спиной врезался в прямо стоящую за ним статую профессора Сёгмунда. Статуя, словно игрушечная, сразу же раскололась на несколько частей.
Это было просто катастрофично – статуя с грациозным, ещё молодым профессором стояла тут все те сорок пять лет, что существовала Академия, и никому ещё до этого не удалось её сломать. Никому, пока не появился Солон.
Откуда ни возьмись, прямо из зеркала, стоявшего у правой стены коридора, возник сам профессор Сёгмунд. Не каменный, а настоящий, и выглядело это ужасно.
Появление его, как и всегда, было эффектным. Поначалу зрители в зеркале, помимо своего отражения, начали видеть надвигающегося ректора, который, приблизившись, вышел из зеркала, деформировав его. Это чем-то напоминало нырок из воды.
– Что тут, чёрт подери, происходит? – вне себя от ярости прокричал Сёгмунд.
Все, кто присутствовал в радиусе слышимости этих слов, мгновенно замерли в ужасе. Что уж говорить, профессор выглядел очень бодро для своих преклонных лет. И голос его был отнюдь не старческий. К тому же он почти не полысел за свой срок – его седые и сухие, словно солома, волосы были неопрятно растрепаны в стороны. Ещё у него не было никакой необходимости носить очки. А зря – так он был бы больше похож на профессора.
– Вы что, повылетать все захотели? – прокричал Сёгмунд, но голос его уже был скорее сиплым, чем грозным.
Толпа, словно пятно, стала расползаться и постепенно уменьшаться. Все разбегались, так как очень боялись гнева своего ужасного ректора. И было чего бояться – о жестокости его наказаний ходили легенды. Хотя, к слову, из ныне обучающихся, эти самые жестокие наказания никто на себе не испытывал.
– Моррисон, Баззари, проследуйте за мной, – промолвил профессор Сёгмунд, и его голос был уже абсолютно спокоен.
Похоже, и вправду Сёгмунд видел всё, что происходит в Академии, даже находясь в своём кабинете. Создавалось такое ощущение, что у него тысячи глаз, а не два. Может быть, так оно и было, но несколько в ином смысле.