А может, Бродячий Бард – это нищий юный бродяга менестрель, сидящий на грязных и вонючих городских улицах, и воспевающий всё, что он видит? Он ведь не осознает, что чьи-то жизни рушит, а чьи-то возвышает. Он не понимает, что его песни – это судьба всех войн земных и небесных, это судьба всей нашей Лазурной Юдоли.
«Почему я должен его слушаться? Почему я не могу писать свою судьбу сам? Чем я слабее Бродячего Барда?
Я хотел сам стать бродячим бардом. Я решил решить судьбу одного юноши, который чем-то меня зацепил. Отчего же я увидел в нём родственную душу?».
Принц очень надеялся, что Солон оправдает его ожидания. Что он избавит Карнарию и Аглун Хед от проблем, осветлит имя рода Аргельтонов, и даже изменит этот мир в лучшую сторону. Хотя, есть вероятность, что голова его уже на пике тешит зевак, и все смеются над одним бедолагой, которой поимел смелость назваться принцем Энтоэном.
«Весь мир – театр, а мы в нём – актёры.Верно ли это? Конечно, верно. Бродячему Барду было скучно меж звезд, и примитивные песни его уже не устраивали, а, быть может, рифмы просто-напросто закончились».
Он и основал этот Большой Театр Имени Земной Жизни и довольно грамотно написал сотни миллионов сюжетов и историй. Почему вот только практически все они оказались такими драматичными? Неужто Бродячий Бард так любит боль и страдания? Может быть, он питается ими?
«Как мне был необходим тот манящий белый порошок, так и Бродячему Барду необходимы негативные эмоции и плач.
Я не согласен. Судьба роли предопределена, но Бард забыл, что, прежде всего, мы актеры. И я актёр! Вряд ли он добрался до судеб актеров! А я всё понял – актеров он не тронул, он оставил им право выбора».
Надо лишь только понять, что к чему, и вот ты уже хозяин своей истинной судьбы. Именно судьбы актера, но не роли. Роль бедолаги-принца никуда не денется.
«И я понял, что роль можно легко поменять. Что может быть проще? Это столько же просто, как обмен одеждой, а ведь по сути именно он и произошёл.
Только вот что из этого вышло? Я не стал Солоном Моррисоном, я вообще себя не обрёл! Жизнь стала невыносимой, стала тяготить до такой степени, что дальше тянуть нельзя».
Есть шанс поменяться ролями ещё с кем-то, только вот кто захочет примерить те лохмотья, в которых сейчас находился Принц? Таким чудаком остался только он, отдав при этом свой наряд принца.
«Неужто предчувствие обмануло меня и ролями обменяться нельзя? В этом случае значит, что жизнь Солона не изменилась тоже. Но как можно быть уверенным в этом? Если он сейчас действительно принц, а я бродяга, значит… Всё удалось.
Значит, я был прав. Наверное. Если я сделал Солона счастливей, чем был я, значит, свою никчемную жизнь я прожил не зря».
Вообще теория о том, проживается ли жизнь зря или нет, должна иметь место в этом мире. Сколько человек нужно спасти, чтобы жизнь считалась отданной не напрасно? Интересно, одного хватит? Или есть четко определенное число, к примеру "7", чтобы там, сверху, Бродячий Бард решил, что душа твоя достойна, и достойно твоё существование?
Во всяком случае, достойным себя Принц явно не считал. Да он полное ничтожество – что барон Арриен совсем недавно и доказал. Втоптал принца в грязь, и никто оттуда был его не в силах вытащить.
«А стоит ли вообще винить во всём произошедшем других? Я что, сидел и смотрел? Меня самого тянуло к белому порошку, я сам вновь и вновь приходил к Арриену отыгрываться, я сам оградил от себя всех родных и близких. Я сделал себя чужим сам. Так в чем же я могу винить того же Арриена? В том, что он был непрочь сыграть со мной ещё раз?».
Эта расчетливая тварь всегда знала, что делать. Он и сейчас наверняка делает кому-то очередную пакость, и вновь и вновь ломает чью-то судьбу. Но такие, как он, будут всегда. Мир от них не избавить, ведь создал таких, как он, Бродячий Бард. С видимой целью, но не во имя блага.
Во имя того, чтобы они были.
«Я не хочу жить в этом мире, потому что я сотворён не для него. Я вообще сотворён зря, по нелепой ошибке Бродячего Барда. Наверняка у него когда-то кончилось вдохновение, не получались стихи и рифмы, не лилась музыка. И вот из подобной смеси и появился я.
Я никогда не желал смерти Артура и Эйгердера, и погибли они не по моей вине. Мне их было жаль больше всех, если только не считать матери. А все остальные просто покачали головами и поставили меня перед тем фактом, что теперь я кронпринц. Как будто этим меня обрадовали.