Лишь только с наступлением темноты она решила спуститься чуть пониже, на один ярус, где находилась сама обсерватория. На воздухе похолодало, и Гельфиде меньше всего хотелось, чтобы её сейчас продуло, и она заболела.
Её дед, герр Анистон, сидел на своем привычном месте, в своих смешных круглых очках, и что-то изучал. Гельфида с такого расстояния не могла бы распознать, что именно. Так как на его столе было разбросано сразу несколько карт (причём как карт звёздного неба, так и карт с изображением земной поверхности), много книг, и всяких вырванных листов бумаги, небрежно исписанных каким-то непонятным почеркам, и с кучей всевозможных клятв.
– Гельфида? – хрипловатым голосом поинтересовался герр Анистон, предпочитая спросить, а не лицезреть свою внучку вживую.
–Я, дедушка, – ответила она.
Гельфида наблюдала за тем, как дед нащупал на столе здоровенную лупу и стал изучать сквозь неё карту. Одновременно и сквозь неё, и сквозь очки. Будто бы почерк был настолько мелким, что герр Анистон при возможности использовал бы тысячи линз.
– Как день прошёл? – спросил дед, хотя заранее мог догадываться об ответе Гельфиды.
– Всё как обычно, – ответила Гельфида, выражая лицом долю недовольствия.
– Ну да, ну да… Знаю, знаю… Мечи, стрелы и верховая езда…
– Ну да, а ещё метание ножей, – сказала Гельфида, уже понимая, в какое русло продвигается дальнейший разговор.
– Когда же ты всё это ребячество оставишь? Ты очень красивая, за тобой очередь рыцарей должна уже выстроиться. А свадьба – это всегда хорошо.
–Но не в моём возрасте.
– Конечно, не в твоём. Раньше надо было. Уже двадцать второй год, а всё… Тьфу…
Гельфиду ничуть не задевали слова деда, так как слышала она их каждый день. Примерно в это самое время. И знала, что её жизнь и пристрастия уже никому не исправить. Даже герру Анистону, которому в свои преклонные годы только на звёзды и на карты бы любоваться.
Весь кабинет деда был завален всякими странными вещами, среди которых были и измерительные приборы, и какие-то приспособления, напоминающие орудия пыток. И вообще вся обсерватория напоминала не обсерваторию вовсе, а дом либо алхимика, либо инквизитора.
Больше всего Гельфиду всегда привлекало изделие, которое дед называл глобусом. Этот шар с изображёнными на нём континентами и морями он с десяток лет назад создал сам. И всегда держал в самом видном месте.
Больше всего Гельфиде нравилось его крутить, будто бы герр Анистон только для этого его и создавал. Сам дед очень не любил, когда Гельфида это делала, и говорил, что «ещё немного и земная ось сорвётся, а планета укатится под стол». Только вот за более чем десять лет нравоучений ничего не изменилось. Гельфида всё так же бесчисленное множество раз крутила глобус, а земная ось стояла на месте, будто приваренная наживо.
Среди синего моря гордо красовался Родевиль со всеми прилежащими ему островками, включая и «чёрные» Дархард и Блэкланд. Сверху, в такт реальности были нарисованы снега, огибающие границы Хайклума – страны грандиозных Альвенов. И пустые, словно выжженные земли кровавого Блуди-Хоствилля, и зелёные эльфийские земли, включая Новый Латьен, смотрелись очень живо и колоритно на этой карте. Как и горные Гельвенион и Коносогория, так и разноцветные Лармания и Карнария.
К востоку от Родевиля простирался примерно схожий по размерам континент Орентис, отличающийся главным образом тем, что вытягивался не с севера на юг, как Родевиль, а с запада на восток. Далёкие, не совсем понятные для родевильцев земли Республики Эамавиль, бывшей великой Империи Районар и чуть ли не сплошного берёзового леса Биркискогура, о котором из всего известного мира знали меньше всего.
Южнее же Родевиля находился целый архипелаг разныхпо размерам островов, по рассказам иноземцев заселённых странными чернокожими людьми. И уже ниже островов был изображён полумифический Татмос – южный материк, чуть меньший по размерам, нежели Родевиль. По словам деда, он смог лишь отобразить примерные северные границы континента, а вот южные, восточные и западные придумал сам.
– Многие современники пытались найти Татмос, – сказал герр Анистон, заметив сквозь свои толстые очки, как Гельфида внимательно изучает этот континент. – Да только половина из них высаживалась на межземельные острова, где многих поедали чернокожие каннибалы.. А те, кому удавалось вернуться оттуда посчитали найденные земли не островами вовсе, а севером Татмоса. Другие же миновали острова, но сгибали в тех водах, что разделяют Татмос и Межземельные острова. Ибо прокляты эти воды и соваться туда не стоит. Они наполнены жаром, вода всегда кипит и плавит кили кораблей. А воздух настолько невыносим, что за считанные минуты сжигает кожу с лиц.