— Бог не говорил словами, — продолжал Ивар. — Но ему и не надо было слов. Он сказал, что я должен идти верх по Реке, пока не приду к ее истоку, неважно, как далеко он окажется. Там я найду мощь сверх всякой мощи.
— Всегда так — мощь, власть, — буркнул Фаустролл. Он произнес это так тихо, что Дэвис едва расслышал его, и Дэвис был уверен, что до Ивара слова француза не дошли.
— Вы оба, меситель больной плоти и насмешник над все что люди считают здравым смыслом, — сказал Ивар, — тоже имеете свои цели. Один хочет найти младенца, рожденного девственницей. Другой надеется отыскать истину, которая ускользает от всех людей от самого рождения человечества. — Он сделал паузу, потом продолжал: Хотя вы не воины и взгляды у вас странные, вы можете быть чем-то вроде спутников, в которых я нуждаюсь для долгого пути. Что вы скажете? Тон его был таким, словно он оказывает снисхождение этим приглашением. Но все же он рассматривал его как комплимент. Фаустролл ответил:
— Король Убу и два его шута в поисках Святого Грааля? Ну что же, я с удовольствием пойду с тобой. Дэвис не колебался:
— Почему бы и нет? Возможно, мы все ищем одно и то же. Или, если это не так, мы найдем одно и то же.
Примечание автора
Очевидно, что приключения этой троицы будут иметь продолжение и будут включены в том II мировой антологии Мира Реки. У меня сильное ощущение, исторической непрерывности, которое усилилось, пока я изучал свою генеалогию. К настоящему моменту у меня имеются 275 доказанных американских предков и несколько европейских. Так что я решил — почему бы не использовать некоторых из них в Мире Реки, где живут теперь все, кто когда-либо жил и умер? Я так и сделал. Таким образом, все названные по именам герои этой истории, кроме Фаустролла (Альфреда Жарри) и Шарко, мои прямые предки. Доктор Эндрю П. Дэвис — мой пра-пра-дедушка (1835–1919). Он был выдающимся человеком, эксцентричным правдоискателем и новатором. Энн Пуллен — моя девять раз прабабушка. Согласно судебным отчетам, она была настоящим исчадием ада, вспыльчивая и распутная женщина в эпоху, когда было крайне опасно для женщины быть такой. Что до моих отдаленных предков, Ивара Бескостного и других викингов, мужчин и женщин, их ныне живущие потомки в 1991 году насчитывают много миллионов. Разумно принять на веру, что, по крайней мере, три четверти моих читателей могут быть в числе этих потомков.
Филип Фармер
Дыра в аду
Данте Алигьери стоял в большой отхожей яме. По краям ямы бегали собаки, мочились на него и гадили.
Его перо часто устремлялось в Ад. Теперь он, которому полагалось бы быть в Раю с его обожаемой Беатриче, попал в яму — такую, как описал в «Чистилище».
Годами он искал на Реке единственную женщину, которую когда-либо по-настоящему любил, свет его жизни и его поэзии. Теперь он находился в темнице, куда засадил его человек, которого он по-настоящему ненавидел. Яма площадью в восемь квадратных футов и глубиной двенадцать футов находилась на вершине холма. Стенки ее были из дубовых стволов, наклоненных вовнутрь. (Весь мир, думал он, имеет наклон внутрь и держит меня в тюрьме). Яма была в тени, за исключением того времени, когда солнце светило прямо над головой. О, благословенное солнце! О, быстро движущееся солнце! Остановись на своем пути!
По самые лодыжки в сточных водах стоял Данте Алигьери, с опрокинутым кверху лицом. Рассвету уже час. Скоро появится проклятый враг Данте, Бенедикт Каэтани, папа Бонифаций VIII с 1294 по 1303. Данте узнает, что Бонифаций приближается, потому что он слышит лай и вой псов. И все же — нет собак в этом месте, которое может быть Чистилищем, а может быть — и Адом. Через несколько минут он застыл. Тявканье, лай и вой звучали слабо. Как будто бы он только что различил звуки, исходящие из трех голов Цербера, противного природе пса Сатаны, охранявшего вход в Чистилище. Вскоре эти звуки сделались громкими, и он увидел владельца собак.