— Между прочим, у меня есть мысль…
Буря улеглась незадолго до зари. Река бежала меж берегов, вздувшаяся и колышущаяся. По течению плыл всякий мусор: стволы деревьев, стебли бамбука, обломки разрушенных хижин, разметанных суденышек и плотов.
Исаак Комнин хихикнул.
— Если бы мусульмане вышли нынче ночью высматривать тебя, кое-кто из них утонул бы, и мы бы встретили несколькими меньше, когда пробил бы час.
— Что верно, то верно, — отозвался Алексей. — Я… — Его слова прервал утренний грохот грейлстоунов. Ослепительный синий огонь взметнулся в воздух на высоту в три человеческих роста.
Когда он угас, население Нового Константинополя толпой подалось вперед, взглянуть, что сегодня окажется в граалях. Алексей взял свой с неменьшим любопытством, нежели остальные. Открыл державшуюся на петлях крышку и улыбнулся, когда густой аромат защекотал его ноздри. Черный хлеб, мед, овсянка с большими кусками моллюсков и тунца, легкий кувшинчик вина и набор курительных палочек, которыми его народ, преимущественно торговал с теми, кто ими увлекался. И…
— Воспламенитель! — радостно воскликнул он. Его грааль принес лишь горсточку таких с момента воскрешения.
— Хороший знак, — согласился брат.
— Больше, чем знак, — ответил Алексей. — Это еще и доброе оружие. Сегодня вечером я возьму его вместе с ножом. Если борну обнаружат меня, я спалю язык любого, прежде чем он криком предупредит остальных. — То была бравада, и он знал это. И все же новая вещь придавала уверенности, не появись она, он бы и не подумал, что она может пригодиться в пути.
Остаток дня он провел, обсуждая свои планы, пока его не затошнило от них, а Исаака еще пуще.
Большая часть того, о чем они переговорили, имела отношение к событиям, которые вряд ли произойдут.
Но Алексей в своей жизни на Земле видел достаточно маловероятных происшествий, чтобы полагать, что хотя бы некоторые из них вдруг да и стрясутся: и, как правило, те, о которых вообще не подумаешь.
Он был из людей, которые как можно меньше предоставляют случаю.
Солнце в красочном великолепии село за горы на западе. Когда сумерки сгустились, становясь ночью, Алексей спустился к Реке. Там его ждала команда во главе с братом. Когда они принялись простираться перед ним ниц, он взмахнул рукой, давая понять, что этого не нужно.
— У нас нынче ночью много дела, друзья мои.
Он сдернул красновато-пурпурный набедренник — цвета, какой в Новом Константинополе дозволялось носить только ему.[10] Теперь же император заменил его несколькими темно-синими длинными полосами ткани, так что остались видны только голова, ладони и стопы.
Ухая и ругаясь, все сообща спихнули в Реку большой тис. Последний канат из травянистого волокна, присоединенный к дереву, не был обрублен, чтобы дерево не унесло течением. Исаак Комнин шлепнул Алексея по спине.
— Отправляйся с Богом, и пусть Он доставит тебя домой целым и невредимым.
— Ты так говоришь просто потому, что не хочешь обременять себя властью, — заметил Алексей.
Исаак рассмеялся.
— Истинная правда, брат мой. Тростник не забыл?
— Здесь. — Алексей показал ему растение около двух локтей в длину. Это был, собственно, не тростник, который он срезал бы на Земле, а тонкий побег бамбука с продолбленными перемычками. Но он годился.
Алексей соскользнул в воду. Прохладная, но не ледяная. Басилевс ухватился за корень, волочившийся позади тиса. По команде Исаака один из его людей острым куском кремня перерезал последний канат. Тис медленно тронулся вниз по Реке. Берега заскользили мимо. Поселения в Новом Константинополе сосредоточились вокруг грейлстоунов. Как только грейлстоун, от которого он заряжал свой грааль, скрылся позади, все вокруг поглотила тьма — и так продолжалось почти милю. Алексей бросил взгляд на дальний берег Реки. Там горело даже еще меньше огней; обширный участок того берега населяли охотники и собиратели, еще более дикие, чем кочевники-печенеги. Они даже не отличались достаточной свирепостью, чтобы стать достойными союзниками против борну; если бы да, то Алексей попытался бы с ними поладить. Что-то куснуло его за ногу. Он дернулся и замолотил ногами по воде.
Каркун испустил скорбный зов, который дал имя этой рыбе, и со всплеском пропал. Они были трусишками и питались отбросами, и самих их не стоило есть, если находилось что получше. Алексей радовался; что избавился от этой дряни.
Могло оказаться похуже. К нему могла подплыть Рыба-Дракон. Обычно эти твари не нападали на лодки и людей на Реке. А если и да, пострадавшие обычно возрождались на другом отрезке Реки.
10
любые куски ткани этого цвета, появлявшиеся в граалях, либо приберегались для него, либо использовались для внешней торговли