— Ты об Арде?
Его глаза сузились. Плоский нос, который, как ни странно, сообщал ему грубую привлекательность, стал на вид еще свирепей.
— А что там с Ардой?
— Кто-то пытается повредить ей. — Я наклонился и по-добрал одну из его стрел. Точь-в-точь, как та, которую Арда показала мне в своей хижине. Я поднял глаза и встретился с ним взглядом. — Недавно кто-то пустил в нее стрелу.
— Ей нужен мужчина.
— У нее есть мужчина.
— Это Эдгарчик, что ли? — Он скорчил рожу. — Он нюня, какого я еще не видел.
— Кажется, она так не думает.
— А какого дьявола тебе во всем этом?
— У нее создалось впечатление, будто кто-то пытается разлучить ее с По. — Я поднял стрелу. — Точно такую же стрелу пустил в нее покушавшийся.
— Ты хочешь сказать, что я в нее стрелял?
— Не исключено.
Тогда он попер на меня, но он был, слишком тяжелым, чтобы двигаться быстро, и я переместился вправо, пока он подавался влево.
— Арда хочет, чтобы ты оставил ее в покое.
— Это мое дело.
— У тебя есть жена. Почему ты не попытаешься уделить ей немного времени?
Но я опять впадал в ханжество. Тогда я подумал о своей жене, то, которую оставлял на Эдди-стрит с дочкой, в то время как сам уходил, чтобы в подпитии принимать восхваления Лилиан и ее лощеных друзей. Я был не в том положении, чтобы читать моральные проповеди даже мужлану вроде О'Брайена.
Он выхватил из моей руки стрелу и сказал:
— Будь я на твоем месте, я бы отсюда смылся.
— Не забудь о том, что я тебе сказал. Арда хочет, чтобы ты оставил ее в покое.
— А я считаю, что это других не касается. Он тут же развернулся и, подобрав лук, пустил стрелу прямехонько в твердую, отполированную сердцевину дерева. Нетрудно было вообразить, как он стрельнет в меня.
Глава 4
Следующие двадцать минут я брел по тропе, которая завела меня в самую лесную чащу. Наверное, скорее, от тоски, нежели по иным причинам, я принялся исследовать различные тропинки, проверяя, куда они выходят.
В нашем прежнем мире я всегда изучал уйму карт, особенно когда работал на Пинкертона на различных железных дорогах, и, будучи прирожденным следопытом, получал от это-то немалое удовольствие.
В любом случае, как я уже заметил, Мир Реки не изобиловал возможностями для захватывающих занятий.
Я широко шагал по тропе, бежавшей под тяжелым кровом из ветвей и листвы, когда заметил женщину. Она лежала на земле лицом вверх.
Даже издалека я увидел, что она неряшливая и какая-то чудная. Мне также бросился в глаза кровоподтек на ее лице сбоку, который понемногу смывали капли дождя, проливавшиеся с листьев наверху.
Я подбежал поближе, встал рядом с не на колени и стал переворачивать ее, чтобы лучше разглядеть сморщенное и грязное лицо, когда… Когда со мной сыграли одну из самых почтенных разбойничьих шуток.
Оставьте беспомощную женщину любого возраста на тропе, и какой порядочный мужчина не подойдет выяснить, что лучилось. Я и подошел, как любой другой — и как раз тогда кто-то вышел из-за дерева и лихо огрел меня по макушке. Я только и успел ощутить, что краткую вспышку боли, а затем меня обступила тьма.
Глава 5
Я очнулся в большой хижине. Огонь горел в яме посреди глиняного пола. От пламени исходило приятное тепло. Но вот только воняло в этом месте изрядно. Кто бы здесь ни жил, я не назвал бы их чистюлями.
Две женщины сидели по другую сторону от пляшущего огня и наблюдали за мной. В отсветах пламени кожа их прибрела оттенок, каким отличаются индейцы, а яркие черные глаза еще усиливали впечатление. Они сидели под целой рудой полотенец. У одной из уголка рта торчала трубка. Та самая неряха. Ее сестра — я предположил, что они сестры из-за их весьма примечательного сходства — трубки не курила и была совсем лысой. На ее блестящем черепе плясал алый и золотистый свет.
— Вы мистер Хэммет.
— Как будто.
— Мы рады познакомиться с вами, мистер Хэммет.
— Нетрудно догадаться по тому, как вы меня грохнули.
— Нам просто требовалось убедиться. — До сих пор со мной говорила только лысая.
— Убедиться в чем?
— Что вы подходите для нашего поручения. — На этот раз подала голос седоволосая. — Кстати, я Елена, а это моя сестра Стефания.
Я не без усилия сел. Елена протянула мне чашку с чем-то дымящимся. Я заглянул внутрь и не увидел, чтобы на дне что-то ползало. Так что я начал прихлебывать. Это оказался чай. И хороший. Просто отменный.