Выбрать главу

Но и самой Нине Львовне доставалось от Митюли. Уже когда она была смертельно больна раком, он ударил ее так, что Нина упала с кровати и сломала ребро. Но все равно продолжала слепо обожать племянника. А тот не то что не чувствовал за собой вины, а даже не хотел заходить в ее комнату. И тогда ученица Нины Львовны придумала выход: она подозвала Митюлю, вручила ему джинсы и сказала, что это от Нины Львовны и, может быть, он зайдет и покажет ей, как хорошо на нем сидит подарок. Только тогда Митюля соизволил войти в комнату к умирающей тетке. И Нина, как рассказывала мне ее ученица, уже находясь на пороге смерти, расцвела и сделала вид, что прекрасно себя чувствует.

Перед смертью Рихтер сказал мне, что самое страшное в его жизни — это Кондратьев и Нина Львовна.

Ее имя он назвал не с точки зрения, что она зло. А скорее из-за полной несовместимости понимания жизненных ценностей.

Есть такое выражение на английском, которое очень точно характеризует Светика и Нину:

Не was born for sweet delight She was born for endless night

(Он был рожден для радостей, а она для нескончаемой ночи.)»

* * *

На старой территории Новодевичьего похоронена и первая народная артистка России — Мария ЕРМОЛОВА (1853–1928).

Влас Дорошевич писал: «В Москве в то время можно было сомневаться в существовании Бога. Но сомневаться в том, что Ермолова: — Вчера была хороша, как всегда, или: — Хороша, как никогда, в этом сомневаться в Москве было нельзя».

Высшее звание Советской республики бывшая заслуженная артистка Императорских театров получила в 1920 году. А спустя четыре года удостоилась звания Героя Труда. Невероятная судьба.

До последнего дня Мария Николаевна жила в собственном особняке на Тверском бульваре. В последние годы ей часто становилось грустно, она удивлялась, почему в Москве всегда такая плохая погода, почему так редко бывает солнце. И специально для нее в спальне установили витражи, благодаря которым создавалась иллюзия, что даже в пасмурный день в комнате бывали солнечные блики. Эти витражи сохранились и по сей день, их можно легко увидеть, проходя по бульвару мимо особняка Ермоловой.

Ее похоронили на кладбище во Владыкино, а спустя годы перенесли прах на Новодевичье.

* * *

В одной могиле с великой актрисой похоронена ее компаньонка Татьяна ЩЕПКИНА-КУПЕРНИК (1874–1952).

В своих мемуарах она писала о доме Ермоловой: «М.Н. жила в своем доме на Тверском бульваре, двухэтажном белом особняке, старинном, бывшем когда-то масонской ложей, в которой, может быть, бывал Пьер Безухов… В ее кабинете почему-то от того времени сохранились в окнах розовые стекла, единственные во всей Москве: и не я одна, а вся московская молодежь, проезжая или проходя мимо этих розовых окон, смотрела на них с благоговением, как верующий на скинию со святыней».

Правнучка знаменитого Михаила Щепкина, чье имя сегодня носит театральное училище Малого театра, Татьяна Львовна вошла в историю, как блистательный переводчик. «Сирано де Бержерак» Ростана до сих пор идет в ее переводе. А кроме этого, Щепкина-Куперник была близкой подругой Чехова. Именно она в 1895 году сумела помирить двух бывших некогда друзей, ставших врагами.

* * *

Я говорю про Антона Чехова и Исаака ЛЕВИТАНА (1860–1900), чья могила находится аккурат напротив.

Причиной ссоры стал рассказ «Попрыгунья», в котором Чехов вывел образ эгоистичного и хитрого художника Рябовского. В нем легко угадывался Левитан. Бывшие друзья едва не вызвали друг друга на дуэль, и если бы не подстроенная Щепкиной-Куперник встреча в Мелихово, неизвестно, чем бы могла закончиться сия ссора.

Впрочем, отношения двух гениев всегда были неровными. Когда Левитан отказывался принимать участие в развлечениях, придуманных Чеховым, и предпочитал провести время за работой, Антон Павлович писал шутливые объявления: «Торговля скороспелыми картинами ковенского купца Исаака сына Левитанова». В ответ Левитан писал собственную рекламу: «Доктор Чехов принимает заказы от любого плохого журнала. Исполнение аккуратное и быстрое. В день по штуке».

А ведь было время, когда Чехов и Левитан и вовсе могли породниться. Исаак Ильич был влюблен в родную сестру писателя, Марию Павловну. Но когда Левитан сделал ей предложение, Чехов не позволил случиться этому браку.