— Уже наклюкались, — хихикнула Гильфи, подлетая к Сорену.
«А нам хорошо бы сохранить трезвую голову», — подумал про себя он, мрачно глядя на ореховые бокалы, полные вина и крепкого ягодного меда. К сожалению, он не мог предупредить Гильфи в присутствии Примулы, которая не была посвящена в их планы. С Руби и Мартином тоже нужно было держаться очень осторожно. На своем совете друзья окончательно решили, что не возьмут с собой никого, кроме Эглантины. Сорену пришлось согласиться, хотя втайне от других он продолжал сомневаться в сестре.
План был очень прост. Рано или поздно танцующим станет тесно в зале, и они переместятся на воздух, чтобы кружить среди ветвей Великого Древа. Вот тогда-то и можно будет незаметно улизнуть. Чтобы все сошло совсем гладко, друзья сговорились покинуть дерево поодиночке и встретиться на утесах в дальнем конце острова. Совы редко заглядывали в эту часть своих владений, поскольку взлет с утесов неизбежно удлинял перелет к берегу моря.
Вечер тянулся бесконечно. Совы постепенно хмелели, но не спешили перебираться на свежий воздух. А тут еще Отулисса пригласила Сорена на танец. Честно говоря, он терпеть не мог танцевать и чувствовал себя неуклюжим чурбаном. Танцы нисколько не походили на полет, даже если приходилось кружиться в воздухе. Но Отулисса, по всей видимости, вознамерилась во что бы то ни стало научить Сорена дурацкой пляске под названием глаук-глаук.
— Смотри, Сорен, это же так просто! Раз-два, глаук-глаук. А теперь назад — раз-два, глаук-глаук-глаук! — отсчитывала она, хлопая глазами и потряхивая хвостовыми перьями.
Великий Глаукс, да она мне глазки строит! — опешил Сорен. В тот же миг его осенило. Раз уж Отулисса с ним кокетничает, нужно использовать это в своих целях.
— Знаешь, Отулисса, давай выйдем на воздух?
— Правильно! Какая прекрасная мысль!
Сорен очень надеялся, что за ними потихоньку потянутся и остальные.
По дороге он поймал взгляд Сумрака, который лихо отплясывал глаук-глаук с бородатой неясытью. Серый великан, по природе склонный к немедленным действиям, тут же подтолкнул партнершу к выходу и последовал за Сореном.
Остальные совы тоже начали потихоньку покидать большой зал, все новые и новые пары уже кружились между ветвями дерева в зажигательном глаук-глауке. Сорен заметил среди танцующих Эглантину, которая вылетела в ночь под крыло с рослым пятнистым совенком. Лучше и быть не могло! Сорен прекрасно знал, что Отулисса по уши влюблена в этого молодца, происходившего из очень древнего и благородного рода пятнистых сов. Сорен с грехом пополам исполнил в воздухе пару фигур глаук-глаука и приблизился к сестре.
— Извините, что разбиваю вашу пару, но ведь вы позволите мне немного потанцевать с сестрой?
Когда Отулисса увидела своего нового партнера, то чуть не хлопнулась в обморок от счастья.
Сорен закружил сестру в танце, потихоньку подбираясь поближе к Гильфи с Копушей. К слову сказать, Копуша танцевал просто прекрасно. Благодаря привычке к ходьбе он отлично чувствовал ритм, уверенно перебирал лапами и даже приобрел собственный танцевальный стиль.
— А, это ты, Сорен? Смотри, я могу танцевать глаук-глаук на счет четыре четверти. Невероятно, правда? Это же глаук-глаук в квадрате. Готова, Гильфи?
— Начали, Копушенька!
Копушенька?! Этого еще не хватало! Пьяные они, что ли?
— Послушайте! — резко заявил Сорен. — Пора улетать. Все уже достаточно перепились.
— Еще как перепились! — захохотал Копуша, вальсируя в воздухе сам с собой. — А мадам Плонк рухнула замертво!
— Что? Нет, я должна это видеть! — вскричала Гильфи, и, прежде чем Сорен успел что-то сказать, его друзья дружно устремились обратно к Древу.
Копуша оказался прав. В нише одной из галерей большого зала виднелась огромная куча белоснежных перьев.
Октавия, прислуживавшая одновременно и Эзилрибу и певице, уже ползла к своей хозяйке, тихо ворча себе под нос, что мадам Плонк опять перебрала, потому что ни в чем не знает меры и не умеет вовремя остановиться. Внезапно снаружи донесся громкий испуганный крик.
— Комета! — ухнул кто-то. На миг дупло озарилось алым светом, и все вокруг вспыхнуло, будто охваченное пламенем. Белоснежные перья мадам Плонк стали красными, и в тот же самый миг суетившаяся возле нее Октавия вдруг резко обернулась к Сорену. Ему показалось, будто слепая змея уставилась на него своими невидящими глазами.
«Неужели ей все известно? Она знает о том, что мы задумали, и о том, что это каким-то образом связано с Эзилрибом?»