— Откусил собственный коготь? — недоверчиво пролепетал Сорен.
— Поверь мне, больно было только вначале. Потом стало намного легче, — прошипела Октавия и надолго замолчала.
Но Копуша чувствовал, что рассказ еще не закончен. Он шагнул вперед и тихо спросил:
— А что было дальше?
— Дальше? В битве, позже получившей название битвы Ледяных Когтей, я потеряла зрение. Когда Лизэ упал, я совсем потеряла голову и не заметила, как с подветренной стороны меня атаковала старая пятнистая неясыть. Я вытянулась во весь рост и во всю глотку орала на Лизэ, хотела заставить его очнуться.
В этот миг пятнистая неясыть подлетела и выцарапала мне глаза. Положила, так сказать, конец моей военной карьере. Для Лизэ тоже все было кончено. После смерти Лил он больше никогда не надевал боевых когтей, — старая змея помолчала и со вздохом кивнула на висевшее на стене оружие. — Эти когти были на нем в той битве. Я уговорила Лизэ сохранить их, чтобы не достались врагам.
— И что было потом?
— Понимаете, в то время мы с Лизэ уже давно были друзьями. Он сказал, что навсегда покончил с войной и решил удалиться на маленький островок в Горьком море, подальше от Ледяных Когтей. На этом острове жила небольшая община Братьев Глаукса, посвятивших себя изучению наук. У них была лучшая в мире библиотека. Там мы с Лизэ прожили несколько лет. Никто не задавал нам никаких вопросов. Лизэ с головой ушел в книги, он читал, читал и читал. Там он начал писать историю войны Ледяных Когтей, которую вы видели у него в спальне. Там же он впервые принялся за изучение метеорологии. На этом острове я примирилась со своей слепотой, научилась быть домашней прислугой и вскоре уже убирала гнездо Лизэ и остальных братьев.
— А как вы познакомились с сестрой мадам Плонк? — спросила Гильфи.
— Где-то за год до всех этих событий мачеха выжила ее из родного дупла. Тогда-то мы и познакомились. Бедняжка, она была так несчастна! С музыкой она навсегда покончила, другого дела еще не нашла. Но Лизэ с Лил сразу ее полюбили. Думаю, им пришлось по душе ее упрямство, а когти у нее уже тогда были золотые. Вот Лизэ и направил ее к кузнецу-одиночке с острова Черной Гагары.
— А как вы решили перебраться на Великое Древо?
— Это была идея одного из братьев Глаукса. Он видел, какие огромные знания накопил Лизэ, и считал, что было бы преступлением похоронить эти сокровища на пустынном острове. В общине не было молодежи, одни старики. А Лизэ был прирожденным наставником. Поэтому брат посоветовал ему отправиться на Великое Древо Га'Хуула, чтобы передавать свои знания молодым. Но Лизэ твердо решил, что никогда не будет воспитывать солдат и обучать искусству войны. Он поклялся, что до конца своихдней больше не притронется к боевым когтям.
Так мы очутились здесь. Я тоже принесла клятву мира, — прошипела Октавия и, помолчав, добавила: — Но сдается мне, пришло время ее нарушить. Я сделаю все для спасения моего любимого друга.
ГЛАВА XIV
Сон Эглантины
Октавия давно закончила свой удивительный рассказ, но друзья не решались нарушить молчания. Слишком многое нужно было обдумать. Не произнеся ни слова, они вернулись в свое дупло. Настала пора Первой Тьмы, и проснувшиеся Сумрак с Эглантиной готовились к вечерним занятиям.
— Где это вы были? — подозрительно сощурился Сумрак.
— Некогда объяснять, — отмахнулась Гильфи.
— Мы потом тебе все расскажем, — пообещал Сорен и обернулся к сестре. Она выглядела усталой и осунувшейся. Ее всегда блестящие черные глаза потускнели. — Эглантина, ты в порядке?
— Я плохо спала. Мне приснился какой-то страшный сон, но я никак не могу его вспомнить.
Пятеро друзей разлетелись по своим клювам. Все совы, независимо от клюва, должны были в обязательном порядке посещать остальные занятия. Но сегодня друзьям было не до уроков, а на навигации Сорен так задумался, что чуть не врезался в Примулу.
— Сорен, будь внимательнее! — проухала Стрикс Струма. — Ох уж мне эти праздничные пирушки! — засмеялась она, прищелкнув клювом.
После окончания уроков совята собрались в обеденном зале за столиком миссис Пи.
— Если хотите пригласить друзей, я могу еще немного растянуться, — предложила добрая змея.
— Спасибо, миссис Плитивер, — поблагодарила Гильфи, — нам и вшестером весело.
Но никакого веселья за столом не наблюдалось. Гильфи, Сорен и Копуша все время молчали. Эглантина сидела, как на иголках, Сумрак дулся, заподозрив, что пропустил нечто любопытное, а Примула и вовсе чувствовала себя не в своей тарелке.