— Гильфи, — обернулся к подруге Сорен. — У тебя остались кусочки слюды, которые ты выменяла у торговки Мэгз?
— Конечно, я собрала из них ловушку для ветра, да все как-то лапы не доходят ее подвесить.
— Не одолжишь нам свою вертушку? На минуточку! — попросил Сорен.
— Конечно!
Когда Сорен взял в клюв веревку с нанизанными на нее кусочками слюды, в дупло заглянули лучи полуденного солнца. Эглантина резко обернулась и ахнула, не сводя глаз с блестящих осколков. Разноцветные блики рассыпались по дуплу, заплясали на белоснежном лицевом диске Сорена.
— Ты похож на витражное окно в замке, — отрешенно проговорила Эглантина.
— В замке? — хором крикнули остальные.
— Да, — кивнула Эглантина. — Когда мы впервые там очутились, нам казалось, что это самое красивое место на свете, несмотря на осыпавшиеся стены и многочисленные руины. Но потом мы поняли…. — Она говорила очень медленно, точно во сне или под гипнозом. — Это было и красиво, и отвратительно. Они называли себя Чистыми и поначалу казались добрыми. Они хотели научить нас поклоняться Тито и говорили, что мы сами чистейшие из чистых и поэтому должны все время твердить гимны. Но это было совсем не похоже на то, как мама с папой читали нам в детстве. Ты помнишь, Сорен? Мама обычно гудела какой-то мотив и напевала. Нам так делать запрещали. Они хотели полностью искоренить музыку. Говорили, что музыка — это все равно, что яд.
Сорен сразу вспомнил Сант-Эголиус, где ядом считали любые вопросы и жестоко наказывали каждого, осмелившегося проявить любопытство.
— Но страшнее всех был тот, кого называли Верховным Тито, — продолжала Эглантина. — Он говорил мало, но мы до смерти его боялись. Он носил маску, поговаривали, что клюв ему оторвали в битве.
Внезапно она будто очнулась и, вскрикнув, потеряла сознание.
— Металлический Клюв! — в ужасе прошептали остальные.
Гильфи подлетела к Эглантине и принялась быстро-быстро обмахивать ее крылышками, чтобы привести в чувство. Сумрак тоже бросился на помощь, но его огромные крылья с такой силой взметнули воздух, что Эглантину приподняло над полом.
Наконец она открыла глаза.
— Я упала в обморок, да? — она подняла глаза на Сорена и попыталась встать.
— Не волнуйся, малышка, — прогудел Сумрак. — Ты просто слишком переволновалась.
— Нет-нет, со мной все в порядке. Я отлично себя чувствую, честное слово! Просто я вспомнила… Я вдруг увидела перед собой Металлический Клюв. Все нахлынуло так внезапно… Он ненавидел музыку больше других. Говорил, что она нечистая. Для него вообще все совы, не принадлежащие к семейству Тито Альба, были недостаточно чистыми. Поэтому пепельные совы, а также травяные и масковые сипухи выполняли у нас самую тяжелую работу. Что касается совят… Прежде чем стать настоящими рыцарями Чистого Пути, мы должны были спать в каменных склепах, среди костей древних сипух, которых там называли Чистейшими.
— Чистейшими? — переспросил озадаченный Сорен.
Гильфи сидела очень тихо, но, услышав про каменные склепы, вдруг оживилась и заговорила:
— Сорен, ты помнишь, как в Сант-Эголиусе нас заставляли маршировать под луной? Мне кажется, каменные кельи были предназначены для того же.
Гильфи имела в виду ужасную процедуру лунного ослепления, во время которой похищенных совят заставляли спать на ходу, подставив макушки коварному лунному свету. В результате такою облучения у них полностью пропадала воля и стиралась всякая индивидуальность.
— Только вместо лунного ослепления здесь было каменное оцепенение, — уверенно продолжала Гильфи. — Я слышала о таком. В пустыне Кунир есть несколько глубоких, глухих каньонов. Не дай Глаукс заблудиться в таком лабиринте — камень высосет тебе мозг! Даже если вернешься обратно, то никогда уже не будешь прежним. Я видела таких сов, все они странные, немного тронутые.
В глубине желудка Гильфи чувствовала еще кое-что, о чем решила пока умолчать. Она почти не сомневалась в том, что в каменных склепах лежали совсем не совиные кости, а останки Других. Но об, этом даже думать было страшно, не то что произнести вслух.
Сорен уставился на крыло Эглантины, особенно тяжело пострадавшее во время Великого Падения. Перья на нем до сих пор росли клочьями. Подлый Металлический Клюв, как он посмел причинить ей боль? Сорен почувствовал, что распушается от ярости.
— Я просто думать не могу о том, что он сделал с тобой, Эглантина! Я хочу убить его! Недаром скрумы мамы с папой предупреждали меня о нем.
— Нет, Сорен, ты неправильно понял! Это не совы из замка изуродовали мое крыло. Разумеется, они тоже всячески меня обижали. Теперь мой желудок ожил, и я все вспомнила. Это были другие совы, они налетели на замок и похитили нас. Это из-за них мы так покалечились. Им почти удалось унести нас, но совы из замка, Верховный Тито и другие Чистые, бросились в погоню. Разгорелась страшная битва, и я упала. То же самое произошло и с остальными. Понимаете, наши похитители вдруг испугались чего-то и выронили нас. Просто удивительно, что я выжила после такого падения. Но тогда я боялась только того, что меня снова поймают. Вот почему я пыталась забиться под куст, под которым меня обнаружили Копуша с Сумраком.