– Государь.
– Я слушаю тебя, Роман.
– Прошу прощения за то, что я пришёл в неурочный час.
– Ничего, я уже привык – лицо Ричарда было бледным и осунувшимся, его глаза были в тумане, а одежда висела, словно на палке.
– Подойдите ко мне, мне нужно сказать что-то, чтобы никто кроме нас двоих не услышал.
Ричард послушно приблизился к Роману Дорцу, движения короля были медленными и усталыми:
– Я слушаю тебя.
– Мне нужен штамп на этой бумаге – мужчина протянул документ королю.
Ричард, не читая подошёл к письменному столу и поставил штамп туда, где требовала бумага:
– Всё готово.
– Благодарю – Роман приблизился к королю в упор.
Боль в животе была пронзительна, она сковала тело, и мужчина упал.
Роман аккуратно вынул кинжал из живота короля, после чего аккуратно обтёр его от крови белым нагрудным платком и бросил его на тело Ричарда:
– Вот теперь жизнь наладится – хитрая улыбка появилась на лице мужчины.
***
Бронкс поставил последнюю тарелку на стол, и друзья начали долгожданный приём пищи:
– Левардье, скажи, что будет делать орден, если король объявит войну? – Брайтон настороженно задал волнующий его вопрос, поскольку боялся реакции волчицы.
– Обязательная мобилизация семидесяти процентов орденоносцев. Если дела будут плохи, как при нашествии норвинцев, то полная мобилизация.
– Может, – неуверенно начала Корани – тебе уйти из ордена, или хотя бы остаться в тридцати процентах?
– Корани – Левардье сурово посмотрел на волчицу, проглотив кусок пищи.
– Я молчу – настроение у девушки снова было хуже некуда. Она понимала, что война – обычное дело для волколака, но никак не могла смириться с тем, что её избранный может просто оставить голову среди лошадиного дерьма и грязи на поле битвы.
– Друзья, прошу оставить эти разговоры до тех времён, пока без них будет не обойтись, а сейчас предлагаю закончить завтрак и отправляться дальше работать – Илина строго окинула всех взглядом. – Если вы не понимаете с первого раза, я повторю второй раз, но тогда вы будете скидываться на ремонт трактира!
– Мы тебя поняли – грустно ответила Корани и облокотилась на подругу.
– Прошу, не грусти. Илина права, эта тема не уместна и не своевременна – Левардье взял волчицу за руку и покрепче сжал, спрятав её аккуратную кисть в своей огромной ладони.
Завтрак закончился молча, друзья оплатили всё, что Бронкс приготовил им, и вышли из таверны. У круглой площади с фонтаном Брайтон попрощался и направился в управление Флота, здание которого стояло напротив. Левардье и Илина направились по соседней улице к замку Конклава, а Корани вернулась обратно в порт на судно, где она несла службу.
***
Брайтон зашёл в свой кабинет и увидел на столе приказ, в котором чёрным по белому было написано о немедленной отправке кораблей к берегам Дершааба. Адмирал глухо проглотил комок, который пытался застрять в горле и понял:
– Война неизбежна.
Мужчина расхаживал по кабинету из стороны в сторону. На бумаге нужна была его подпись, но он никак не решался вывести пером закорючку. Достав из нижнего ящика стола махорку и трубку, он забил её и закурил. Едкий, горький дым наполнил комнату, окутав всё, что было внутри, обжёг лёгкие и как будто зашептал на ухо, убедив Брайтона подписать бумагу.
– Всё началось с моих рук, да пусть Арто простит меня.
Адмирал был потерян, пиратские походы казались детскими играми по сравнению с тем, что он только что сделал. Он загубил пару сотен жизней, но теперь из под его руки вышел приказ, который способен погубить несколько десятков тысяч жизней, и всё внутри него сжималось, то ли от страха, то ли от того, что он лично обрекал себя, Левардье, Корани и Илину на возможную смерть.
Только дым разошёлся по комнате, а сердце начало биться спокойно, в дверь кабинета постучали.
– Войдите!
В комнату залетел парнишка семнадцати лет, его лицо было покрыто юношескими прыщами, а огненно-рыжие волосы прилипли к потному лбу. Его звали Мадеос Лакерт, он всего лишь три месяца, как попал на флот, а под личное командование Брайтона и того четвёртый день. На нём была одета форма моряка, но на маленьком теле с сутулой спиной выглядела она несуразно.
– Господин адмирал, разрешите обратиться?! – словно Брайтон был глухой прокричал парнишка.
– Тише, Мадеос! – мужчина едва сдерживал улыбку, наблюдая за потугами юнца казаться ответственным, дисциплинированным воином. – Что ты всегда орёшь так, будто мне семьдесят, а уши забиты соломой?!