Видишь, Педро? Я не ошибся! Это она…
Педро. О! Какой ужас! (Убегает).
Дон Жуан и Инесса.
Инесса
(издали)
Кого ты ждёшь здесь, дон Жуан?
Дон Жуан
Тебя!
Ведь ты ж мне здесь назначила свиданье…
Чего ты хочешь?
Инесса.
Сердца твоего!
Дон Жуан.
О, велико оно! И если ты
Несовершенство, то тебя я буду
Любить лишь только тою частью сердца,
Которой ты сумеешь завладеть…
Инесса.
Напрасно ты стремишься к совершенству,
На свете нет его! Твоё же сердце
По праву мне одной принадлежит.
(Подходит к нему).
Дон Жуан.
А, это вы опять?
Инесса.
О, не сердись,
Молю тебя, хоть ради твоего
Достоинства!
Дон Жуан Зачем вы заманили
Меня сюда?
Инесса. Мы здесь стоим над прахом
Того, кто мне отца собою заменял…
Дон Жуан.
Ну и пускай его почиет в мире!
Инесса.
Ведь ты ж убил его! И я тебе
Простила этот страшный грех!
Сама я, полюбив тебя, грех больший
Ещё свершила! О Жуан, я всё
Тебе прощаю!
Дон Жуан. И прекрасно!
Инесса. Всё!
Дон Жуан.
Чего еще вам нужно? Я достойно
Свою вину загладил перед вами:
По приказанью короля, дано
Мое вам имя, а оно не хуже,
Я думаю, чем было ваше... Вы
Должны бы быть вполне довольны
Ведь и того другим не доставалось…
Инесса.
Я из-за вас осталась сиротою;
Вы дали мне обет не забывать
Меня…
Дон Жуан. Я вас и так не забываю!
Инесса.
Вы мне клялись в любви... О, вспомни только
Ту ночь, Жуан, когда ты говорил,
Что нет другой прекраснее меня,
Что ты одну, одну меня лишь любишь
И не уступишь никому на свете?
Ах, как тогда я счастлива была?
Дон Жуан.
И я был счастлив! Я любил тебя
Действительно горячею любовью
И никому б тебя не уступил.
Да, ты была прекрасна и теперь
Прекрасна ты; но я, — увы! — над сердцем
Своим не властен… Лучше уж, Инесса,
Оставим тягостные объясненья —
И разойдемся...
Инесса. Что я сказать хотела? Да! Жуан,
Ты благороден... Ты великодушен, —
Неужто ты и в сердце не найдешь
Хоть каплю жалости к своей Инессе?
Ведь ты ж не тигр!
(Плачет).
Ведь я тебя люблю!
За что, за что меня ты покидаешь?
Дон Жуан Не плачь, Инесса! Я не властен так же
Над сердцем и любовью, как и ты;
А лгать я не могу… Скажи, зачем
Монахини печальную одежду
Надела ты?.. Последний мой совет
Не делайте вы глупости, Инесса!
Инесса.
Когда моя мольба тебя не тронет,
В монастыре останусь я... Но, нет!
Ты сжалишься над бедною Инессой!
(Хватает его за руку).
Не оттолкнешь её, — не правда ли, Жуан?
Я не могу жить без тебя...
Дон Жуан. Довольно!
Всё это мне наскучило!.. Прощайте!
Инесса.
Жуан! Постой! Ведь я люблю тебя!
О, сжалься, сжалься! Дай мне жизнь!
(Падает пред ним на колени).
Дон Жуан. Оставьте
Меня, Инесса!..
Инесса.
О, не уходи!
Дон Жуан вырывается и уходит.
Теперь лишь я прозрела глубину
Твоей души развратной и порочной!
Будь проклят ты, коварный обольститель!
Будь проклят ты и пусть небесный мститель
За бедную жену тебя казнит!
(Падает в слезах на колени перед памятником командора).
Инесса и Доминго.
Доминго. Вы плачете, дочь моя!..
Инесса. Всё кончено!.. Он меня не любит!.. Я погибла, святой отец!
Доминго. Нет, вы спасены, против вашей воли... Пойдемте, Инесса!.. Облегчите вашу душу в молитве...
Доминго и Инесса уходят. За сценой слышен шум и крики.
Вбегает Дон Жуан с обнаженной шпагой; Грегорио и убийцы в саванах.
Дон Жуан. Это что такое? Неужели призраки преследуют меня? Что вам надо? Педро! Ко мне!
Грегорио. Покайся, дон Жуан
Дон Жуан.
Прочь саваны!.. Пока я жив ещё –
Мне не в чем каяться!
(Защищается).
Грегорио. Пришел твой час!
Вдали является призрак.
Дон Жуан. А!?
Двое убийц вырывают сзади шпагу из рук дон Жуана; остальные бросаются на него.
Дон Жуан. А, подлые убийцы!.. Ко мне! (Умирает; убийцы разбегаются).
Входят несколько монахов, немного спустя Доминго.
Доминго (вполголоса к Грегорио). Ну, что?
Грегорио. Он умер... Свершилось страшное чудо! Статуя командора оживилась и повергла дона Жуана на землю... Небо наказало его за нечестивую жизнь!
Доминго. Кончено... Пусть покоится в мире!.. Помолимся за его грешную душу...
Монахи становятся на колени.
1896 г.
Впервые: Бежецкий А. Н. Севильский обольститель. СПб., « Типография А. С. Суворина», 1897 г.
Драма А. Н. Маслова-Бежецкого «Севильский обольститель»
В 1896 году вышла в свет очередная версия образа, интерпретируемая в рамках темы романтического поиска идеала в любви. Ею стала драма "Севильский обольститель", написанная А. Н. Бежецким.
Алексей Николаевич Бежецкий (настоящая фамилия Маслов), прозаик и драматург, происходил из дворян Тверской губернии. Родился в 1852 году. В десятилетнем возрасте был отдан в 1-й кадетский корпус, по окончании которого поступил в Петербургскую военную гимназию, а затем в Николаевское инженерное училище (1868-71 гг.). В юношеский период своей жизни Бежецкий увлекался Д. И. Писаревым и Н. Г. Чернышевским, издавал рукописный юмористический журнал. Службу начал в чине подпоручика. Участвовал в русско-турецкой войне (1877-78 гг.), за проявленную храбрость и мужество в Ахалтекинской экспедиции (1880-1881 гг.) был награжден золотым оружием. С 1887 г. преподавал фортификацию в Николаевской инженерной академии. Позднее стал членом императорского Военно-исторического общества и членом-учредителем Благотворительного комитета им. генерал-адъютанта Д. М. Соболева. По словам современника И. И. Ясинского, Бежецкий был "офицер необыкновенного рода играциозной тончавости" [1, 264].Первое выступление в печати относится к 1874 г., когда в "Тифлисском вестнике" были опубликованы несколько юмористических заметок начинающего писателя. Известность Бежецкому приносит цикл военных рассказов, вошедших в сборник "Военные на войне. Святочные рассказы" (1885). А.П. Чехов после их прочтения писал А. С. Суворину: " Мне Бежецкий положительно нравится... Его " Расстрелянный» гораздо лучше тургеневского "Жида", а судя по остальным рассказам, он, если бы захотел, был бы тем, чего у нас на Руси не достает, т. е. военным писателем-художником. Кроме "Рай Магомета", все остальные невоенные рассказы его слабы." [Цит. по: 2, 197]. В 80-90 гг. А. Н. Бежецкий писал также бытовые очерки, святочные и "таинственные" повести; последние посвящены модному в то время увлечению спиритизмом. Однако военная тема оставалась главной в его творчестве. Именно она доминирует в сборниках "На пути"(1888) и "Медвежьи углы" (1892). Рецензенты, отдавая должное изяществу и простоте формы, в большинстве своем критиковали поверхностность и пустоту содержания. "Вестник Европы", например, писал: "Совершенно ничтожны сюжеты: собачья грызня, болтовня в вагоне, маскарадное приключение. Иногда в дело вводится фантастический элемент ("Таинственный свет"), но из этого ровно ничего не выходит, потому что автор сам не знает, как отнестись к своему вымыслу, и бросает его на полдороге. В военных эпизодах ("Испытание волонтеров", "В тылу") нет ничего характеристичного и нового. Рассказ ведется прилично, гладко, но не возвышается, в сущности, над уровнем хорошо переданного анекдота... Исключение можно сделать только для одного рассказа "Нарочный". Гибель киргиза среди необъятной и безотрадной степи производит сильное впечатление, прекрасно подготовленное целым рядом степных картин." [3, 685].