– Прафильный фыбор, – прошипел ночной гость, закинул мешок с поросенком за спину и выскользнул из амбара, оставив горе-сторожа обливаться от страха холодным, липким потом и дышать через раз. Свиньи хором взвизгнули на прощание и вернулись ко сну.
В себя здоровяк пришел только под утро и в голове у него зрел только один вопрос: что с ним сделает старейшина? Второй раз он опростоволосился. Правда, на этот раз особый случай. Не каждую ночь вампиры встречаются. Про них уже несколько столетий никто ничего не слышал, и на тебе. Давным давно кровососов истребили на корню. По всему королевству ходили вооруженные саблями люди и рубили детям ночи головы. Выходить на охоту в одиночку с осиновым колом дураков не находилось. Одолеть упыря в рукопашном бою мало кому удалось. Бывало, найдется герой, захочет перед девицами побравировать, удаль свою молодецкую показать. Пойдет такой в лес нечисть забарывать, а в результате от него только сапоги и оставались. Постепенно ни одного вампира не осталось. Выходит, опять появились.
С первыми петухами Степан пошел с повинной к старосте.
Сначала Титыч с сарказмом посмеялся над рассказом незадачливого сторожа, когда тот опять завел свою дуду про упырей, рыкнул, на третий раз уже ударил по столу кулаком и пригрозил дать за вранье в зубы. Но когда здоровяк упал на колени и начал клясться – засомневался. Никогда не замечалось в этом увальне актерских способностей. Вдруг правду говорит?
– А ну-ка, дыхни! Небось, сам напоролся, аки хряк, – староста решил на всякий случай проверить не пил ли непутевой часом. Тот дыхнул. – Ладно. Так ты говоришь, вампир. Надо жителей собрать и посовещаться. Иди, созывай вече.
Вздохнув, Степан вышел из дома, доковылял к небольшому колоколу, что висел на столбе посреди небольшой вытопной поляне и принялся названивать, дергая за веревку, привязанную к языку. Через несколько минут возле дома старейшины собрались все жители Горянки. Председатель вышел на крыльцо, поднял руки вверх, призывая всех к тишине, и стал держать речь.
– Селяне, – начал он. Старики и старухи на миг прекратили сплевывать шелуху семечек. – Уж не знаю, как и начать…
– Не томи, старый, али стряслось чаво? – спросила беззубая бабка в валенках и потрепанном сарафане. Титыч кивнул. – Не уж-то опять хранцуз напал?!
– Хуже! – выдохнул староста.
– Чего уж хуже?! – округлил глаза сосед председателя, что жил в ветхой лачуге справа.
Жители зашушукались и стали переглядываться. Степан переминался с ноги на ногу, стоя за спиной Титыча, считая птиц, парящих высоко в голубом небе среди облаков. Староста почесал затылок, обдумывая, как бы помягче сказать о том, что произошло.
– Поднимите руки те, у кого свиньи хоронятся в амбаре на краю села, – естественно, что руки подняли все селяне. Толстяк с умным видом оглядел собравшихся и продолжил. – Агафья, ты-то чего руку подняла? Фекла, и ты туда же? У тебя же последнего увели надысь.
Старухи, стоявшие под ручку, аж подавились семечками. Они протиснулись сквозь толпу, расталкивая люд локтями, и, подбоченившись, встали около крыльца.
– Ты чего это хочешь сказать, а?! – спросила Агафья.
– Во-во! – поддакнула Фекла.
Титыч развел руками.
– Нету больше у тебя порося, – бабка ойкнула, схватилась руками за грудь и опустилась на ступеньки, а председатель продолжил свою речь. – Выйди вперед, Степан, и расскажи нам, чему стал свидетелем.
Детина отодвинул старика в сторону, едва не выкинув с крыльца, а жители Горянки насторожились и подались вперед, чтобы ничего не пропустить.
– Появился вампир и украл свиней. Я еле жив остался, – сокрушенно поведал здоровяк. – Я бы вступил с ним в бой, но он высокий, в три роста, зубы вот такие. Страх и ужас! Схватил поросят, сунул в мешок и скрылся в ночи, шипя, как нетопырь.
Жители заголосили. Всех шокировало известие о том, что рядом с их селением поселился кровосос. Не было печали, и на тебе! Вместе с настроением селян испортилась и погода. Набежали тучи, затянувшие небо на многие мили и скрывшие от глаз солнечный диск, налетел холодный ветер.
– Что ж я буду без своего порося делать? Лучше б он тебя схарчил, окаянный, – всхлипывала Агафья. – От тебя одни убытки. Вертай свиненыша взад!
– И моего! – вставила Фекла.
– И наших! – вылезли из толпы баки Катерина и Джульетта.
Тут уже все стали просить назад своих хрюшек, выражая недовольство и высказывая сомнения по поводу компетентности председателя. Бабки, лишившиеся кровно нажитого, потребовали денежную компенсацию и заломили столько, что Титыч чуть на месте не умер. Он даже подумывал вздернуть на ьамбара Степана и повеситься самому, но принял другое решение. Кое-как удалось успокоить шумную толпу.