Сивилла внимала нежному песнопению ангелов и не видела, что Август снова готовился к жертвоприношению. Император умыл руки, велел очистить жертвенника и подать второго голубя. Но, несмотря на все предосторожности, Август снова не смог удержать маленькой птички, голубь выскользнул из рук, взвился над головой императора и скрылся во мраке.
Ужас охватил императора и всех присутствовавших; они упали на колени и стали громко молиться, чтобы боги отвратили свой гнев, не посылали бедствий и несчастий.
Но старая сивилла не видела и этого. Она всецело была поглощена дивным пением ангелов, которое звучало все громче и торжественнее и стало таким могучим, что разбудило пастухов. Они с удивлением приподнимались, опершись на локти, прислушивались и, наконец, замечали светящиеся сонмы ангелов, которые летали в поднебесье длинными вереницами, как стаи перелетных птиц. У одних из ангелов были в руках лютни и гусли, у других – цитры и арфы; вместе с чудесной музыкой сливалось ликующее пение ангелов, веселое и звонкое, как смех ребенка, беззаботное и радостное, как песня жаворонка, сладкозвучное и нежное, как трель соловья.
Пастухи встали и поспешили со своими стадами в горный городок, видневшийся невдалеке, откуда были родом, чтобы там рассказать о чудесном небесном видении.
Они поднимались по узкой горной тропинке, и старая сивилла не отставала от них.
Вдруг на вершине горы стало светло как днем: огромная яркая звезда зажглась над горой, и город на вершине засверкал в серебристых лучах звезды. В этот же миг сонмы ангелов, парившие в поднебесье, устремились с ликующими кликами и пением к городу, а пастухи ускорили свои шаги и почти бежали. Еще издали они заметили, что ангелы столпились у бедного хлева, пристроенного к горной пещере так, что одну стену его составляла обнаженная скала. Как раз над этой пещерой стояла звезда и сюда отовсюду продолжали стекаться толпы ангелов. Они сидели на жалкой соломенной крыше, у входа в пещеру, на дороге, и покрывали почти всю гору. Высоко-высоко до самых небес светился воздух над пещерой, и в этом сиянии еще ярче сверкали ослепительно-белые одежды и крылья ангелов.
В тот самый миг, когда зажглась звезда над пещерой далекого горного городка, проснулась вся природа, и люди, все еще стоявшие на вершине Капитолия в Риме, не могли не заметить этого. Они тотчас почувствовали дыхание свежего ветерка, зашелестевшего вокруг листвы деревьев, сладкие благоухания растений, трав и цветков, услышали говорливые волны Тибра, увидели, как загорелись звезды на темном небе, и месяц своим серебристым сиянием озарил землю и рассеял мрак, а оба голубя, ускользнувшие из рук императора, прилетели и сели на плечи Августа.
Когда совершилось это чудо, Август с гордой радостью поднялся с колен, а все его спутники бросились к его ногам с громкими кликами восторга.
– Да здравствует император! – повторяли люди. – Боги ответили тебе, Август: ты – тот бог, которому должно поклоняться на вершине Капитолия!
Радостные крики друзей императора долетели до слуха старой сивиллы. Она обернулась и тотчас увидела и поняла все. Она поднялась со своего места и стала приближаться к людям. Словно темное облако поднялось из недр земли и покрыло вершину холма. Старуха была ужасна своей дряхлостью. Спутанные космы седых волос длинными прядями висели вокруг ее головы, тело давно потеряло очертания и темная дряблая кожа морщинистыми складками висела со всех сторон. Но тверда и величественна была походка старухи, весь могучий облик ее вселял уважение; глаза горели, как горящие уголья, презрительная усмешка легла вокруг рта.
– Смотри! – властно сказала старуха, схватив Августа за руку, другой рукой она указывала ему на далекий восток.
Сквозь бесконечные пространства проник взор Августа, он увидел бедный хлев у подножья горы. Сквозь раскрытые двери разглядел император коленопреклоненных пастухов. В пещере увидел Август молодую Мать на коленях перед новорожденным Младенцем, положенным на землю на сноп соломы, и колосья, как лучи сияния, окружали Его.
– Вот тот Бог, которому будут поклоняться на вершине Капитолия! – промолвила старуха, указывая на Младенца.
Дух прорицания охватил сивиллу. Глаза ее метали молнии, руки воздались к небесам, голос звучал мощно и властно, казалось, что слова ее будут слышны по всей земле:
– Нынче явился в мир великий Бог, Христос, обновитель мира, Спаситель людей! Ему будут поклоняться на вершине священного Капитолия, а не тленному человеку!
Медленно прошла старая сивилла мимо пораженных ее словами людей, даже не взглянула на них, спустилась с вершины холма и исчезла в ущелье.