Раздумывая над словами епископа, Джеффри нетерпеливо нахмурился.
— Итак, отец Мак-Рори, вы согласны на это?
— Не уверен, что это мудрое решение, ваша милость, — вмешался Кверон, не давая Джорему возможности говорить, — Мы уже убедились, что епископ Келлен фигурирует в случае с Гвейром, хотя я должен признать, что его милость узнал об этом уже как о свершившемся факте. Тем не менее, должен сказать, что его милость может оказаться не самым объективным. Мы располагаем информацией, что он, как и Джорем, принимал участие в другом чуде, приписываемом благословенному Камберу, хотя нам известно, что его милость в то время пребывал без сознания.
Вот оно! Опять намек на другого свидетеля. Синхил? Или Дуалта? Однако по какой-то причине Кверон не решился назвать короля. Возможно, он тоже боялся рисковать, сомневаясь в реакции Синхила.
Оценивая вероятность такого, Камбер повернулся к Джеффри. Архиепископ выжидательно смотрел, приподняв бровь.
— Это правда, епископ Келлен?
— Так мне сказали, ваша милость. Сам я ничего не помню.
— Джорем рассказал вам об этом?
— Нет, ваша милость.
— Кто же тогда?
— Я не могу сказать этого, ваша милость. Это был источник, который я не имею права открывать, если только тот человек не предстанет перед этим собранием и не позволит мне говорить. Однако, вне зависимости от того, как разрешится этот вопрос, моего личного интереса в нем нет, о святости Камбера я знаю только по слухам.
— Однако вы отказались выполнить просьбу Гвейра о постройке храма, когда он пришел к вам зимой, — вмешался Кверон.
— Я предположил, что Гвейр ошибается в своей трактовке того, что якобы видел, — поправил Камбер. — Он не просил у меня разрешения, а желал, чтобы я поговорил с архиепископом Энскомом, упокой Господь его душу. Сам Гвейр решил тогда не подавать прошение архиепископу.
— Но вы не советовали Гвейру делать этого? — спросил Джеффри.
— Да, ваша милость. В то время я не располагал никаким другим доказательством, кроме несколько сбивчивого рассказа о том, что я счел сном. Кроме того, ваша милость должен принять во внимание и то, что я старался облегчить горе юного Джорема, которого я люблю. Он присутствовал в комнате, когда Гвейр излагал свою просьбу. Я хочу только, чтобы все было по справедливости, ваша милость. Надеюсь, сказанного вполне достаточно, чтобы убедиться: мое обследование Джорема будет совершенно беспристрастно. Разумеется, вопрос этот пока чисто теоретический. Нам неизвестно, уступит ли Джорем моему прикосновению.
— Итак, отец Мак-Рори, что вы скажете? — сурово спросил Джеффри. — Эти печати позволят епископу Келлену произвести считывание?
— Я… не знаю, ваша милость, — прошептал Джорем, изображая неуверенность. — Думаю, да. Я чувствую… некоторое сопротивление, но епископу Келлену я доверяю, как никому другому. Поверьте, ваша милость, у меня нет ни малейшего желания ослушаться, но еще меньше я хочу, чтобы мой разум был разрушен, какой бы ни была эта сила.
Джеффри обратился к Ориссу за советом, а Кверон наклонился поближе, чтобы внести в обсуждение свою лепту. Потом Джеффри покачал головой и снова, посмотрел на них.
— Хорошо. Предупреждаю, сомнения у нас остаются, но вы можете начинать. Вам нужны приготовления?
— Нет, ваша милость.
Поклонившись, Камбер взял стул, на котором раньше сидел Джорем, и вынес на середину комнаты. Попросив Джорема сесть на него лицом к архиепископам, он встал позади сына и опустил руки на напряженные плечи, отправив мысленное послание Джорему.
— Постарайся, чтобы это выглядело естественно, сынок. У нас много работы, и я хочу, чтобы ты. заставил их думать, будто стараешься преодолеть сопротивление. Когда закончим, я усыплю тебя, так что не придется отвечать на вопросы. Просто доверься мне.
— Начинай, — только и ответил Джорем.
— Хорошо, Джорем, — Камбер заговорил, слегка массируя сведенные мышцы плеч и осторожно оглядывая комнату, — Я знаю, что оказаться перед столькими людьми трудновато. Мне тоже нелегко, непривычно глубоко личное выносить на публику. Нам приходилось делать это и раньше, только на других уровнях. Итак, я хочу, чтобы ты просто расслабился и снова нашел знакомую тебе точку сосредоточения.
Джорем сделал глубокий вдох и выдохнул, приказывая себе расслабиться. Сейчас на фоне чисто физического контакта укреплялось общение на уровне сознания, опасности, что другие Дерини смогут подслушивать, не было. Это был их островок безопасности в стане врага.
Веки Джорема задрожали — верный признак настойчивости Камбера и его усилий, Со стороны это выглядело как сопротивление Джорема. Слова отца текли сквозь его сознание, унося вдаль, растворяя физические ощущения в тишине того, что с молниеносной быстротой превращалось в пустоту.