— Милорд архиепископ, я готов представить свое свидетельство по данному делу. Так как я говорю с вами не со своего трона, вы можете опускать мой титул, не тратя понапрасну время.
Джеффри приподнялся и поклонился, потом снова сел и взглянул на Кверона.
— Думаю, Его Величеству не обязательно приносить присягу, — полувопросительно произнес он и по примеру Кверона отрицательно качнул головой, — Можете начинать.
Низко поклонившись, Кверон повернулся к Синхилу. Он с нетерпением ждал этого свидетеля, который подтвердит все сказанное, хоть и возмущаясь этим до глубины души. По сути дела, именно возмущение и протест сделают рассказ более достоверным, потому что Синхил вовсе не преувеличивал, говоря о своих противоречивых чувствах к Камберу. Синхил действительно был тем неопровержимым свидетелем, которого обещал Кверон, хотя сейчас на нем и не было короны. Камберу казалось, что Кверон прямо-таки источает торжество. Господи, если бы он знал, что делает!
— Я постараюсь, чтобы это закончилось как можно быстрее, отче (надеюсь, вы позволите называть вас так). Всем здесь известно, что когда-то вы были священником.
Синхил вздрогнул. Кверон напомнил публике о прошлом, сразу обозначив одну из причин нежелания короля участвовать в возвеличивании Камбера Мак-Рори. Потом бывший гавриилит замолчал, глядя в землю, он обдумывал следующий ход.
— Итак, отче, вы подтверждаете, что находились в комнате епископа Келлена в ночь отпевания Камбера?
— Да, — прошептал в ответ Синхил.
— И стали свидетелем чего-то необычайного, имеющего отношение к епископу Келлену?
— Да, — подтвердил Синхил.
— Превосходно, — сказал Кверон, оглядывая слушателей и оценивая их реакцию. — А теперь, отче, расскажите преподобным, что вы видели в ту ночь, и как можно более подробно. В особенности нам бы хотелось услышать о том, что касается Камбера.
Синхил закрыл глаза, сглотнул, потом посмотрел под ноги и начал говорить о том, что видел.
Свидетельство было недолгим. Несколько дополнив повествование Дуалты (воспоминания стража отличались от его собственных), Синхил обратился к впечатлениям от так называемого чуда; сначала он просто не поверил, потом, когда понял, что не сошел с ума, другие видели то же самое, неверие сменилось страхом.
— Я не хотел признавать этого, — прошептал Синхил, — несмотря на то, что Дуалта произнес вслух то, о чем мы все тогда думали. Я говорил себе, что, должно быть, ошибся, что чудес больше не бывает. Даже лорд Райс не подтвердил это, а ведь Целители, вероятно, ближе всего к чудесам. Он заверил, что епископ Келлен избавлен от опасности, но отказался вести разговор о том, как это случилось. Когда я спросил, не помог ли Камбер, он ответил, что не ему судить об этом.
— Тогда я понял, что в комнате находится еще один человек, которого я не заметил раньше. — Слушатели подались вперед — это было что-то новое, ранее неизвестное.
— Там был юный монах-михайлинец, стоявший на коленях в дверях молельни. Райс сказал, что его звали Джон, и что епископ Келлен пригласил его сделать внушение. В суматохе о нем забыли.
В этом месте повествования Кверон прочистил горло.
— Кстати, отче, несмотря на то, что лорд Дуалта подтверждает присутствие некоего брата Джона, ни он, ни кто-то другой из Ордена святого Михаила не может выяснить, где такой монах находится. Кроме того, нет никаких письменных подтверждений, что он вообще существует. Нам известно, что вы тоже пытались найти его. Может быть, вы более удачливы?
Синхил покачал головой, некоторые из епископов неодобрительно загудели.
— Благодарю вас, отче. Вернемся к этому позднее.
Предстояло продолжать, и король постарался успокоиться.
Завороженные слушатели не шелохнулись.
— Этот… брат Джон просто стоял на коленях в молельне. Я спросил, видел ли он то, что произошло. Он ответил, что всего лишь монах, темен и необучен, но я настаивал на ответе. Помню, когда он поднял голову, я заметил, что никогда не видел таких непонятных, неопределенных глаз, как у него. Он были дымно-черные.
— Продолжайте, пожалуйста, — поторопил Кверон.
— Да. Он признал, что видел кое-что. А когда я велел рассказать подробнее, он ответил: «Это был он. Он коснулся настоятеля.»
— Как вы поняли слово «он», — поинтересовался Кверон.
— Я… спросил его, — прошептал Синхил. — Я спросил его, и он сказал… он сказал: «Кажется, это был лорд Камбер.» — Синхил глубоко вздохнул и закрыл глаза, — Я буду помнить его слова до конца жизни. Он сказал: «Кажется, это был лорд Камбер. Однако он мертв. Я видел его! Я слышал, что хорошие люди возвращаются, чтобы помочь достойнейшим…»