Я медленно опустилась на шкуры, кутаясь в разодранный плащ и чувствуя, как дрожу то ли от пережитого ужаса, то ли от холода.
***
Не помню, как долго просидела там одна. Сквозь толстые лапы ели дневной свет почти не пробивался, и я скорее угадывала время суток, чем видела. Страх сменило какое-то оцепенение и прострация. Мой мозг отказывал что-либо воспринимать. У меня не было ни малейшего плана как отсюда выбраться. Я пыталась. И ползти по стене, и натаскать шкур, складывая одну на другую и бросить ветки, но только ободрала руки о мерзлую землю и выбилась из сил. Ближе к ночи мною овладело отчаяние. Я вздрагивала от каждого шороха наверху, от завывания ветра. Меня пугала каждая тень на стене и шелест падающего снега. Наверное, именно так люди сходят с ума от безысходности и понимания, что к ним подкрадывается смерть и самое страшное у нее нет лица, нет оскала зверя…у нее даже нет запаха она соткана из тишины и холода. Из полнейшего ужасающего одиночества. Я бы кричала, но кто меня услышит здесь? А если и услышат…то это может быть кто угодно. Я слишком измотана и беспомощна сейчас. Надо немного поспать, набраться сил и потом думать, как выбираться отсюда. Должен быть выход. Он всегда есть. Так учил меня отец. Од Первый не верил в безвыходные ситуации. Говорил, что так считают лишь безмозглые идиоты или лентяи. Но я сейчас мало походила на велиарию валласа, да и на воина тоже. В разодранной грязной одежде, израненная и замерзшая я была просто женщиной. Слабой и испуганной. Загнанной в ловушку ужасным зверем, которому место только в легендах и поверьях лассаров.
***
Я замерзала и мне уже хотелось, чтобы он вернулся обратно. Пусть вернется и сожрет меня. Так будет правильно. Так видимо и должно было быть. Но волк не возвращался, а я, лежала под шкурами и дрожала от холода и от паники. Когда совсем стемнело я провалилась в сон. Тревожный, полный обрывочных кошмаров. Мне чудились тени, оскаленные пасти волков, жуткое лицо баордки, ее голос с шипением, выносящий мне приговор. Я просыпалась и мне хотелось кричать…но я боялась, что меня могут услышать. Те…жуткие тени без плоти.
Ближе к вечеру я подумала о том, что могу обрезать волосы и сплести с них веревку. Может быть именно так мне удастся выбраться из ямы. Но когда отрезала первую прядь вернулся волк.
Вернулся неожиданно. Мягко спрыгнул вниз и опалил мне лицо горячим дыханием, заставив вскочить на шкурах и вжаться в стену, силясь разглядеть силуэт чудовища, склонившегося надо мной. От него пахло зверем и легким дымком от костра. Но именно с его появлением мне перестало казаться, что ко мне подкрадывается смерть. Может быть потому что он сам и был ее олицетворением во плоти. Он тихо зарычал, глядя на кинжал в моих руках и я медленно разжала пальцы. Красная прядь упала на пол, и волк склонил к ней морду, обнюхивая, а потом снова посмотрел на меня, заставляя поежиться и стиснуть пальцы в кулаки.
Зверь швырнул мне в ноги какой-то сверток и выжидающе уставился на меня в темноте. Развернув тряпку, я обнаружила две фляги, мясо, завернутое в бумагу и кожаную сумочку с кресалом, кремнием, льняным трутом и обрывками старых тряпок.
Ледяными пальцами довольно трудно разжигать огонь и мне это удалось далеко не сразу, но, когда удалось я вскрикнула от радости.
В яме стало светло и я протянула руки к костру, согревая окоченевшие, ободранные пальцы. Волк просто наблюдал за мной. Не шевелясь. Словно статуя с пристальным взглядом убийцы. Возможно он мне не доверял так же, как и я ему.
В одной из фляг оказался дамас, а в бумаге прожаренные куски свинины. Я совершенно не представляла где он все это достал. Возможно, напал на кого-то из дозорных. На кресале я видела герб дас Даалов. Но мне сейчас было все равно. Я слишком проголодалась и замерзла, чтобы задумываться кого сожрал этот зверь, чтобы принести мне поесть. Но сам факт, что он это сделал вводил в ступор и подтверждал мысли о том, что это не просто волк. Только задумываться сейчас об этом не хотелось.
Когда откусила мясо, застонав от наслаждения бросила взгляд на хищника, продолжавшего смотреть на меня и швырнула и ему кусок. Но он даже не шелохнулся. Мне показалось, что если бы он мог смеяться, то в этот момент наверняка бы оскалился в ухмылке.
- Не ешь свинину? Человечина вкуснее? Ну и не надо. Мне больше достанется.
Или ты уже наелся? Разодрал того несчастного у которого отобрал все это? Что смотришь на меня? Думаешь я сошла с ума?