Адская боль выдернула раскаленными клещами обратно в реальный мир, и я увидел перед собой сморщенное лицо мадорки ее скрюченные пальцы и зловонную пасть, приоткрытую и исторгающую какие-то ужасные звуки, похожие на песню.
- Вкуси моей крови, гайлар, вкуси и вернёшься обратно.
- Нет большей ереси…чем вкушать кровь падальщицы…
- Ересь, вера, какая разница, если уйдешь к своим праотцам и никогда больше ее не увидишь.
Мы оба знали кого. Старая, хитрая тварь знала куда бить, а еще она знала, что если я испью ее крови, то больше никогда она не станет врагом моим. Во мне будет плавать проклятая жижа баордов. Мой волк будет воспринимать ее как родную и не причинит им вреда.
- Лучше выблевать свои кишки, чем испить эту дрянь.
- Как знаешшшшь.
И ушла, оставив после себя смрад гниющей плоти, засохшей крови и медвежьего жира. Боль выворачивала меня наизнанку, боль сжирала мои внутренности и заставляла извиваться на постели, выгибаясь и проклиная каждую секунду своей жизни. Иногда я впадал в небытие.
Это были самые лучшие мгновения, я освобождался от ненависти, освобождался от боли. И видел нежное лицо Маалан перед собой. Видел бирюзовые глаза, полные любви, видел приоткрытые губы, улыбающиеся мне, чувствовал, как касается меня тонкими пальцами, ведет по груди, призывно выстанывая мое имя.
- Моар, Рейн…моар….истосковалась вся. Маалан твоя изнемогает. Сил нет ждать тебя. Умру скоро…Дай в последний раз почувствовать тело твое, последний раз целовать твои губы.
Платье расстегивает, спускает с белоснежных плеч, оно скользит вниз к ее тонкой талии обнажая тяжелую, упругую грудь с коралловыми сосками. И снова ко мне тянется, руки на грудь кладет…мгновение и из тонкий ногтевых пластин выскакивают когти острые, как ножи и впиваются мне в грудную клетку, обнажают сердце.
Вместо лица постепенно проявляются черты Сивар.
- Аааааа, - и я открываю глаза, бешено вращая ими и видя, склонившуюся надо мной мадорку.
- Недолго ему осталось. Час или два. Кровь вязнет, становится черной. Заживления больше нет. Его волк ослаб и больше не может поддерживать жизнь в человеке.
И тут же исчезла, захрипела. Послышался голос Дали. Полный гнева и боли.
- Ты обещала спасти! Обещала вернуть его!
- ОБещалаааа…дааа, но он не хочччччет.
- Чего не хочет? Что ты несешь, старая гадина?! Я тебе как змеюке башку отгрызу! А потом всех твоих растерзаю. Куска мяса не останется!
- Паучий яд, что живет во мне склеит разлагающщщщщуюссссся плоть, очисссссстит. И тогда он вернетссссся к жиззззни…А он не хочччччет. Не хочччет осквернять себя кровью баордов!
- Не спрашивай! Меня слушай! Сейчас я решаю!
- Нет. Нельзя сссстарой Ссивар сссамой решшать. Он должжжжен. Добровольно. Должжжжен.
- Рейн, заклинаю, выпей ее крови. Слышишь? Ты должен. Нет времени больше! Нееет его!
- Тогда родными нам станут…никогда истребить не смогу.
- Я смогу!
Приоткрыл тяжелые веки.
- И ты не сможешь. Кровь смешается. Твоя…волчица…не сможет.
- И что? Саанан с ними с баордами. Пусть живет племя их проклятое! Нам то что не они враги наши, не с ними воюем.
Боль вывернула меня наизнанку, заставила изогнуться и стиснуть челюсти, чувствуя, как пена выступает в уголках рта.
- Соглашайся! Рейн, молю!
- Нет! Уходи, Дали! Уводи людей!
Больше я их не слышал, погрузился в черноту, в свой личный лабиринт из диких кошмаров, личных мертвецов и тварей из самой лютой бездны разума. Я снова ходил по черным закоулкам, ползал, шарахаясь от гниющих тел своих врагов и всех тех, кого когда-либо убил. Они тянут ко мне скрюченные пальцы, хватают за ноги.
- Отец…
Детский голосок пробивается сквозь мерзкое шипение и рычание мертвецов, заглушает их. Я слышу этот голос, но не вижу никого и мне кажется, что это я, совсем маленький бегу по лугу, раскинув руки и растопырив пальцы…Я бегу за мальчишкой, спотыкаюсь, что-то кричу. Я знаю, что там впереди пропасть с кишащими в ней жуткими тварями.
- Отец…я жив, ты знаешь? Я жив!
Кто ты? Кто ты, исчадие ада или выдранный из глубины сознания самый болезненный и жестокий кошмар-мечта? Тебя нет…мне о тебе солгали. Я придумал тебя…придумааал.
- Я жииив.
- Где ты? Гдееее?
- Совсем рядом….рядом…рядом…найди меня. Я жииив!
И тонет голос, путается где-то в заснеженных дорогах и я иду за ним… а рядом Дали. Мы где-то там…где-то, где я все еще верил девочке с красными волосами и жаждал ее найти, чтобы неистово любить.