— Не ругайся. Откуда только взялись эти вонючие ублюдки здесь, в горах, на торговом пути? — Фао передернул плечами, вспоминая, как отряд отбивался от диких озверевших изгнанных, которых предки прозвали баордами.
— Голодные времена. Зимой все твари опасны, а мы неплохая добыча. Нам послал меида сам Иллин, которому я молился всю дорогу, иначе вертели бы нас сейчас баорды над костром, а потом скармливали своим тощим псам наше мясо.
Фао поежился, перевел взгляд на командора, чей конь переминался с ноги на ногу у обрыва. Сизые облака окрасились в насыщенный малиновый цвет заката, и всадник походил на изваяние из черного камня.
— Не слишком ли он молод для командора?
— Слишком жесток и умен, как Саанан — да, но не так уж и молод. Возраст в наших землях — это роскошь, доступная лишь тем, кто греет свой зад у камина. Меиды — смертники, и их век слишком короткий. Под началом Рейна численность армии увеличилась, а не уменьшилась, как бывало раньше.
— Он её снимает вообще?
— Что?
— Эту жуткую маску. Он ее когда-нибудь снимает?
— Никто не видел командора без маски, он жестоко убил каждого, кто пытался это сделать. Рейн — опасный воин. Самый кровожадный из всех, кого знали наши земли.
— А что с его лицом?
— Говорят, оно изрезано красной сталью. От уха до уха. Но это могут быть только слухи, — прошептал Саяр.
— Я так и думал — урод, — так же тихо, но с ноткой едкого презрения добавил Дас Ангро.
В ту же секунду меид резко повернулся к высокородному астрелю, и тот вздрогнул — возникло ощущение, что он их слышал: из-под железной маски, скрывающей почти всё его лицо, на Фао смотрели серо-зеленые глаза, холодные, как замерзшее ядовитое озеро за туманными водами. Глаза либо безумца, либо мертвеца — пустые, и в тоже время наполненные насыщенным мраком. Астрель поежился и отвел взгляд.
Никто из них не мог забыть жуткого зрелища, когда меид вспорол животы налётчикам-людоедам, отрезал им головы, насадил на ветки, воткнутые в снег, а потом танцевал вокруг них странный танец, напоминающий полет коршуна над мертвой добычей, и громко хохотал.
«Он всегда исполняет этот ритуал над поверженным врагом. Танцует и смеется». Так сказал астрелю один из людей командора, когда он в ужасе смотрел на это страшное представление.
Меид повернул коня и поравнялся со спутниками.
— Отряд велеарии двигается с юга — мы будем ожидать здесь. Отсюда до Валласа несколько дней пути. Потом спустимся вниз к мертвой долине и пойдем по прямой к городу.
— Ты уверен, что нас там не поджидают ловушки? Не лучше ли обойти эту долину? Мятежники рассыпались по всему Соединенному королевству.
— На дороге, которой я вас веду, нет ловушек. Здесь боятся рыскать даже баорды.
Астрель судорожно сглотнул.
— Почему? Что не так с этой дорогой?
— Говорят, в долине бродят души невинных, убиенных нашим Велеаром во время Великого захвата территорий. Их не похоронили, и тела разлагались под палящим солнцем, пока долина не покрылась вонючим пеплом, — зловеще сказал меид, продолжая сверлить Фао взглядом, от которого у того по коже шли мурашки, — тысячи мертвых тел: стариков, изнасилованных армией Ода женщин со вспоротыми животами, изуродованных детей и младенцев.
— Валлас был полон еретиков, когда наш велеар освободил его от гнета саананских слуг, истребив всю нечисть и плоды её семени во имя Иллина.
— Значит, это не души, а сама нечисть бродит по долине, — меид усмехнулся, и в полумраке блеснули белоснежные зубы, а у Фао все волоски встали дыбом от этого смеха, — как вам больше нравится, Великий Астрель?
— Мы разве не можем идти другой дорогой?
— А вы суеверны, Дас Ангро? Разве астрели не избранники самого Иллина, призванные спасать мир от нечистой силы?
Фао нахмурился — проклятый меид слишком дерзок с высокородным астрелем, но ему придется это проглотить, иначе Фао не встретит Одейю и не доберется в Валлас. Хотя, зачем лгать — он попросту боится этого жуткого психа, от которого веет смертью, но также боится и продолжать дорогу один в сопровождении своих значительно поредевших после схватки с баордами воинов.
— Я не суеверен, а ты много болтаешь, солдат.
Меид поднял своего коня на дыбы, и жеребец Фао метнулся в сторону, когда вороной опустил копыта в снег, взметнув белое облако в воздух.