Колтрин смотреть на мать неодобрительно, но ничего не мог поделать. Ее было не узнать. Сколько он себя помнил, Ернестайн всегда вела себя с гостями очень приветливо, временами даже чересчур, и уж точно никогда не сидела за столом с таким лицом, словно у нее болят все зубы сразу. Насколько же людей меняет… что? Что Ернестайн испытывает к Велии? Ненависть? Злость? Неприязнь? Колтрин не рассчитывал, что все будет легко и просто, но о таком он и подумать не мог. Сестра мамы была некроманткой, и он не помнит, чтобы ее в семье кто-то открыто ненавидел. Или может дело в том, что родственников не выбирают, а Колтрин Велию выбрал и теперь за этот выбор расплачиваются они оба?
После завтрака Колтрин ушел наверх собираться. Ернестайн уже разговаривала с ним, но поняла, что отговорить его не удастся. Да и как отговорить человека от любви? Тут поможет разве что темная магия, а Ернестайн как-то больше по светлой. Потерпев неудачу с сыном, мать семейства переключилась на Велию: она позвала некромантку к себе в комнату для серьезного разговора.
В комнате Ернестайн будто специально все говорило о том, какая она хорошая хозяйка: в одном углу стояла прялка, в другом большой сундук с одеждой, на столике лежало несколько книг, пяльца с почти законченной вышивкой, а на кровати красовались расшитые, наверняка собственноручно, подушки. Нигде, как и во всем доме, впрочем, не было ни пылинки.
— Садись, — сказала Ернестайн сухо и сама пристроилась на краешке кровати.
Сегодня она была одета в серое платье с высоким воротником и широкими рукавами.
Велия села на кровать с другого края, отодвинув подушку с розами. Сначала она хотела отказаться, но настроение у нее было сегодня безрассудное: поговорить с Ернестайн, что может быть глупее? Этот разговор явно войдет в тройку самых сумасшедших поступков некромантки.
— Я не буду тебя отговаривать, — начала Ернестайн. — Я уже пыталась уговорить Колтрина, но ничего не вышло. Это было ожидаемо с самого начала, но как мать я не могла не попытаться. Однако, даже если мои слова не возымеют никакого действия, я могу быть спокойна: в конечном счете, у вас все равно ничего не выйдет.
— С чего бы это? — возмутилась Велия.
Планов на Колтрина у нее и не было, но никто, кроме самой некромантки, не может безнаказанно говорить, что у нее получится, а что нет. Чужие домыслы ей без надобности.
— Потому что моя сестра некромантка, — продолжила Ернестайн. — Я все про вас знаю. И нет, я не про душевные качества, не про все эти предубеждения. Я вижу, что ты не зло во плоти. Я видела зло, и оно на тебя не похоже. Но сестра мне рассказывала, что у некромантов детей быть не может, мертвая энергия внутри просто не позволит жизни зародиться, да ты и сама это прекрасно знаешь. А теперь задайся вопросом: зачем ты ему такая?
— Сама не знаю, — с трудом удерживаясь, чтобы не врезать Ернестайн, сказала Велия.
Удар, правда, вышел бы не сильным, но люди иногда и пощечины друг другу дают, получая от этого не меньшее удовлетворение, чем от полноценного удара.
— Вот и я не знаю. У меня к тебе только одна просьба: скажи, что не любишь его, и дай ему найти себе нормальную невесту.
Велия усиленно соображала, что бы ответить на это, ведь это была хоть и обидная, но правда. Найдя, как ей казалось единственно правильные слова, некромантка сказала:
— Да пошли вы, — поднялась с кровати и вышла из комнаты.
"Вот ведь, сначала послала, а потом сама ушла", — подумала она.
Велия остановилась в коридоре, постояла пару секунд и решила спрятаться в комнате Колтрина. Светлый в это время запихивал в сумку рубашку. На кровати были разложены вещи, которые очень хотелось бы взять, но запихивать их было уже некуда.
— О, я… Я уже почти собрался, скоро выходим, — сказал Колтрин и нахмурился, припоминая, все ли он взял.
Велия стояла, облокотившись о стену и скрестив руки на груди.
— У тебя большой опыт в путешествиях? — спросила она.
— Не очень. По правде говоря, я ведь всю жизнь в городе жил. Потом было несколько поездок в Академию и обратно. Ну, и еще когда произошла вся эта история с наоди… А у тебя?
— Скажем так: я умею готовить всю дичь, что водится в наших лесах.
— Ясно, — улыбнулся Колтрин, застегивая пуговицы на сумке. — Значит, не пропадем. Я собрался. Пошли вниз?
Велия кивнула и осторожно приоткрыла дверь. Не обнаружив в коридоре Ернестайн, она пошла к лестнице. Колтрин взял сумку и последовал за ней.
— Ты чего-то опасаешься? — спросил он, топая по деревянным ступеням.
— Да у нас с твоей мамой разговор неприятный вышел…
— Я не удивлен, — хмыкнул Колтрин.
Альва и Вемир о чем-то тихо разговаривали на кухне. Когда светлый и некромантка спустились вниз, они тут же замолчали.
— Выдвигаемся? — спросила Альва.
— Да, только попрощаюсь, — кивнул Колтрин.
Ернестайн, услышав его со второго этажа, начала спускаться. Велия, заслышав ее шаги, сказала:
— Я на улице подожду, — и вышла из дома, стараясь не ускорять шаг слишком явно.
Альва и Вемир переглянулись и пошли следом.
Некромантка, ждавшая на противоположной стороне улицы, на закономерный вопрос о своем странном поведении только отмахнулась. Альва наверняка обо всем догадалась и без слов.
— Ну все, поехали. Где вы оставили лошадей? — спросил Колтрин, выйдя из дома спустя пару минут.
— Да тут за углом, — ответил Вемир.
— О, я тоже, — сказала Велия.
Оказалось, они все оставили лошадей за углом. Правда, это оказалась не одна и та же конюшня, их тут было две за двумя разными углами. Велия оставила Грушу в одной конюшне, Вемир и Альва оставили своих лошадей в другой, а Колтрин своего коня держал в неприметном закутке за домом. Оказалось, у Кларинсонов была своя собственная конюшня на два места.
Собравшаяся процессия из четырех лошадей закупорила улицу и помешала проехать повозке с соломой, чем вызвала бурное и нецензурное негодование хозяина повозки. Чтобы не создавать толпу и не мешать проезду, пришлось растянуться по всей улице. Выехали на главную площадь. Альва решила спешиться, чтобы посмотреть, что продают на рынке. Вемир заинтересовался плащом, Колтрин сапогами, а Велия с Альвой примеряли украшения. Присматриваясь то к одному, то к другому товару, и не найдя ничего стоящего, они прошли так через весь рынок до городской ратуши. На одной из стен ратуши висела доска с листовками. Городские власти освещали здесь важные новости. Кто-то продавал коня, кто-то дом. В самом центре доски было объявление о розыске преступников, убивших короля. Это были портреты Велии, Вемира и кого-то третьего, возможно Колтрина. Лучше всего вышел Вемир, а остальных узнать было почти невозможно. Ренс упоминался, было его общее описание, но портрета не было. Внешность у него подходящая, не запоминающаяся.
Самое лучшее, что они могли сейчас сделать, это смыться от этой злосчастной доски и тихо уйти из города. Именно это они и сделали.
— Надо нам осторожнее быть, — протянул Вемир.
— Да ладно, эти портреты рисовал криворукий недоучка. Либо нас просто плохо запомнили… Так или иначе, узнать кого-то по этим листовкам невозможно, — махнула рукой Велия.
— Я тут подумал, нам надо поехать в Синеозерск, — сказал светлый. — Он тут близко, час или полтора езды. Точнее, если учитывать, что с нами Груша, то все два. Но должны успеть.
— Зачем нам туда?
— Оттуда корабль ходит до разных городов, до Йорна по пятницам в полдень. Недавно ходить начал, один маг решил этим зарабатывать. За несколько часов довозит.
— А от Йорна до Дубовой Рощи доберемся быстро, — кивнула Велия. — А сколько стоит поездка на этом корабле? Недешево, уж наверняка.
— Двадцать зельдов с человека и тридцать с коня. За груз платят отдельно, но у нас его нет.