Какое-то время марсианин стоял неподвижно над расколотым гермошлемом Альфа, видимо, соображая, куда бы его приспособить. Если волочить тело, голова внутри шлема совсем разобьется, однако в качестве образца голова Альфа, пожалуй, все равно была совершенно непригодна. Где бы двуокись азота ни соприкасалась с чем-нибудь влажным, там тотчас же вспенивалась образующаяся при этом азотная кислота. Но оставшаяся часть тела к тому времени, была уже высохшей и жесткой.
Марсианин забрался в кабину. Какое-то время он изучал пульт, и вскоре машина плавно покатилась по песку. Пройдя футов двадцать, она, судорожно дернувшись, остановилась. Марсианин выбрался из машины и, став на колени перед тремя кислородными баллонами, которые были привязаны к шасси нейлоновым канатом, оставшейся частью которого он воспользовался ранее, по очереди пооткрывал запорные вентили баллонов.
Через несколько минут марсоход снова тронулся к югу.
Человек-мозаика[7]
В 1900 году нашей эры Карл Ландштейнер разделил человеческую кровь по совместимости На четыре группы: А, В, АВ и 0, и с тех пор переливание крови внушало более-менее твердую надежду, что эта процедура не убьет пациента.
Когда в конце двадцатого века достижения медицины сделали реальной трансплантацию органов одного человека другому, движение за отмену смертной казни было обречено.
ВХ83УОАН7 — таков был номер его визофона, его водительских прав, его страховки, а также вербовочной и медицинской карточек. Впрочем, все это уже не имело значения — кроме, разумеется, медицинской карточки. Уоррену Льюису Ноулзу вскоре предстояло умереть.
До суда оставались еще целые сутки, но он не сомневался, что вердикт провозгласит: «Виновен». Обвинение располагало железными доказательствами, и завтра Льюиса приговорят к смерти. Его адвокат Брокстон, конечно, подаст апелляцию, которая, само собой, будет отклонена.
Лью вцепился в прутья решетки и в четвертый раз за сегодняшний день попытался отодрать хотя бы прикрывающий их силиконовый пластик. Попытка удалась ему не больше, чем предыдущие три, и он разрядил свой ужас и гнев в пронзительном вопле:
— Это нечестно!!
Подросток в камере слева — такой же решетчатой клетке — не шевельнулся. Последнее время парнишка, как правило, неподвижно сидел на краю койки; прямые черные волосы падали ему на глаза, длинные волосатые руки бессильно свисали между коленей. Зато старик в камере справа отреагировал на вопль Лью злобным смешком:
— Что, скажешь, тебя подставили, малыш?
— Н-нет. Я…
— Тогда чем же ты недоволен?
— Я не хочу умирать!
— Само собой, никто этого не хочет. Что ты натворил?
Лью ответил, и старик кивнул с насмешливой улыбкой.
— Глупость — она всегда каралась по высшей мере! И ты еще смеешь рыпаться? Запомни: органы глупцов имеют ту же ценность, что и органы настоящих преступников, так что помилование тебе не светит. Видишь того мальчишку? Тебе известно, кто он такой?
— Почем мне знать? — буркнул Лью. — Он не очень-то разговорчив!
— Он — органлеггер.
Ноулз почувствовал, что лицо его заледенело от ужаса, словно по щекам прошлись заснеженной рукавицей. Он заставил себя бросить взгляд на соседнюю клетку — и тут же отвел глаза. Подняв голову, парень глядел на него, и Лью почудилось в его глазах брезгливое выражение мясника, осматривающего говяжью тушу не первой свежести.
Ноулз вплотную придвинулся к прутьям, отделяющим его камеру от камеры старика.
— Сколько человек он убил?
— Ни одного.
— ?!!
— Он — «ловец». Находил в безлюдном месте голодранца и после усыпления доставлял к главарю шайки. Если бы Берни приволок шефу мертвого клиента, док содрал бы шкуру с него самого.
Лью громко сглотнул.
— И… Сколько таких было?
— Трое. На четвертом попался. Он не очень-то смышленый малый, этот Берни.
— А ты здесь за что?
Старик не ответил, погрузившись в созерцание своих костлявых коленей. Лью отвернулся и рухнул на койку.
Было девятнадцать часов, четверг.
В банду, кроме Берни, входило еще трое ловцов. Один из них шагнул через край скоростной пешеходной дорожки, как только почувствовал, что парализующая пуля вошла в его руку. Берни, самому младшему, еще только предстояли суд, приговор и казнь. Третьего в этот момент уже везли на каталке в госпиталь, находившийся рядом с судебным присутствием.