Не обидно ли было, что не попал в Канаду? Горечи никакой, поверьте, не было. Напротив, горжусь тем, что с моим участием советская сборная не имела себе равных во всем мире почти 10 лет подряд…»
В сезоне 1970/1971 среди лучших бомбардиров его фамилии не оказалось. Но в следующем сезоне он вновь вернулся в список: забросил 28 шайб, в сезоне 1972/1973 — 33 шайбы. После чего Фирсов повесил коньки на гвоздь, уйдя со льда героем, установившим два суперрекорда: забросил 345 шайб в 474 матчах чемпионата страны и 66 голов в 67 играх на мировых первенствах и Олимпиадах.
В 1973 году свет увидела книга Фирсова «Зажечь победы свет», работать над которой спортсмену помогал журналист Олег Спасский.
Фирсов перешел на тренерскую работу — после стажировки в Польше стал помощником Тарасова в ЦСКА (и поступил в МОГИФК). А в 1976–1977 годах Фирсов тренировал юношескую сборную СССР, которая под его руководством стала 3-м призером чемпионата Европы среди юниоров. Однако в 1977 году к руководству ЦСКА пришел Виктор Тихонов, с которым Фирсову не суждено было сработаться на тренерском мостике. И его перевели на административную должность.
В 1987 году Фирсов демобилизовался из армии и Кировский райком комсомола города Москвы предложил ему заняться тренерской работой с детьми в Экспериментальном молодежном объединение «Кировец». Его директор В. Миляев предложил Фирсову должность старшего тренера объединения по спорту. Затем его выдвинули в народные депутаты СССР. После этого свою деятельность в «Кировце» бывший хоккекист забросил, сосредоточившись на работе с электоратом. Однако многие тогда считали, что Фирсов, будучи порядочным человеком, иногда заблуждался в своих политических пристрастиях. Впрочем, кто тогда не заблуждался — страна стремительно шла к своему развалу.
В 1998 году Фирсов введен в Зал славы отечественного хоккея. Однако сам он в те годы уже отошел от хоккея — занимался ресторанным бизнесом в Швейцарии, вместе с женой владел там спортивным пансионатом. За российским хоккеем, конечно, следил, однако оптимизма это ему не прибавляло. Он даже на матчи российского чемпионата почти не ходил. И в одном из тогдашних своих интервью так объяснил причину этого:
«Я и так знаю, что у нас хоккей неинтересный. Нет там личностей. Не на кого смотреть. Я когда-то ходил на баскетбол только потому, что играл Сабонис. На хоккей последний раз ходил в России на Крутова, а чемпионат мира смотрел, когда в сборную приезжали Хомутов и Быков. Наверное, они были последними, кто демонстрировал наш настоящий хоккей…»
С такими настроениями великий хоккеист и ушел из жизни, так и не успев дожить до настоящих побед российского хоккея. Преждевременный уход Фирсова ускорила смерть его супруги, Надежды Сергеевны, с которой он прожил не один десяток лет. Женщина болела раком и умерла 14 апреля 2000 года. Несмотря на то что у Фирсова остались дети и внуки, перенести смерть любимого человека он не смог: в июне у него случился первый инфаркт, а 24 июля, когда Фирсов находился на своей даче в Фирсановке, — второй. Приехавшие по вызову врачи оказались бессильны.
Сообщение о смерти Анатолия Фирсова для многих его друзей и знакомых было как гром среди ясного неба. Ведь буквально два месяца назад он выходил на лед: играл в матче ветеранов, посвященном 60-летию Вячеслава Старшинова. А еще раньше, 1 февраля 2000 года, Фирсов отпраздновал свое 59-летие. На том торжестве почти каждый тост в честь именинника сопровождался пожеланиями дожить до ста лет. Но Фирсов не дожил даже до 60.
Прощание с великим спортсменом состоялось 26 июля в Ледовом дворце ЦСКА. Пришло много известных людей, знаменитых игроков прошлых лет и нынешнего поколения. Похоронили А. Фирсова рядом с женой Надеждой в подмосковной Фирсановке.
Богатырь на льду. (Александр Рагулин) Трехкратный чемпион зимних Олимпийских игр (1964, Инсбрук; 1968, Гренобль; 1972, Саппоро)
Этого человека канадские профессионалы прозвали Русским Медведем за его силу и богатырское телосложение. Он был одним из немногих советских хоккеистов, который не только не боялся силовых столкновений на льду, но всегда искал их и практически в каждом из них выходил победителем. Великий тренер Анатолий Тарасов уважительно называл его Палычем, хотя к другим хоккеистам ЦСКА всегда обращался по имени.
5 мая 1941 года в семье московских архитекторов Рагулиных родилось сразу трое мальчиков, которых назвали Толей, Сашей и Мишей. Однако минуло всего лишь полтора месяца, как началась война. Отец мальчиков был призван в армию, а мама, прихватив детей, уехала с ними в эвакуацию в Кемерово. В те же дни там гастролировал с концертами Леонид Утесов. И однажды мама тройняшек встретила певца на улице. Узнав его, обратилась к нему: «Леонид Осипович, познакомьтесь с моими близнецами. Как вы их находите? Не очень они худые?» — «Не волнуйтесь, — ответил Утесов. — Вырастут — здоровяками будут, как я. Я ведь тоже из двойняшек, сестра у меня есть». Утесов оказался прав: все трое братьев Рагулиных вырастут настоящими богатырями, а один из них — Александр — через 30 лет сразится на льду с канадскими профессионалами.