Входит в избу — мужики сидят за столом и едят. У него была дубинка, с дубинкой любил ходить. Ну вот.
— Что вы едите?
(Там не знаю, сказали или нет «ваше величество».)
— Тесто!
— Ах вы разбойники: вам хлеб лень печь!..
И дубинкой давай полосовать.
Правда или нет?
А тесто это так в старину здесь готовили, из овсяной муки.
В царствование Петра Великого Повенец был простым селом, принадлежавшим Вяжицкому монастырю.
Однажды государь с небольшой флотилией плыл по северной части Онежского озера, как раз близ того места, где впадает река Повенчанка. Не успели суда пройти небольшой остров, лежащий в одной версте от нынешнего города, как вдруг поднялась буря и началось страшное волнение на озере. Царская флотилия принуждена была от острова повернуть назад и пристать к берегу. (С этих пор остров этот стал называться — Воротный.)
Тут, на берегу, где пристали суда, была церковь в честь апостолов Петра и Павла. Священник встретил царя, как подобало, в полном облачении, с крестом в руках. Государь приложился ко кресту и спросил мнения священника о том, может ли он при такой бурной погоде плыть на судах по озеру. Священник долго смотрел на небо и сказал:
— На карбасе я могу ехать, а тебе, государь, на твоих судах невозможно, ты и суда растеряешь, и народ загубишь без всякой пользы.
Осердился государь и захотел поставить на своем. Он вернулся на суда и приказал отплыть от берега; священник остался на берегу и, благословляя царя, сказал ему:
— Я тебя, государь, подожду и до твоего возвращения не начну литургию.
Дошли царские суда до острова Воротного, как начало их так сильно бить и швырять волнами, что царь приказал снова вернуться назад в село. Так оправдались слова священника.
Царь простоял обедню в церкви Петра и Павла и, подойдя к кресту после богослужения, сказал с усмешкой священнику:
— Ну, отец, не попом бы тебе быть, а матросом; спасибо тебе за науку.
Он щедро наградил священника и приказал переписать селение в посад, которому дал имя Повенца, в честь реки Позенчанки.
Чтобы вознаградить вяжицких монахов за отобранное у них в казну имение, царь подарил монастырю богатое и многолюдное селение в Новгородском уезде.
В тот же день царь положил основание Повенецкому медеплавильному и железному заводам.
У нас вот есть Мягостров, остров. Дак как раз ехал по Онежскому озеру Петр Великий да проспал этот остров — Мягостров.
Говорят, он хотел город устроить такой знаменитый посеред Онежского озера, но проспал этот остров, когда проезжал.
Этот остров против нас, километров за пять отсюда. Против Толвуи и против нас, в аккурат между Толвуей и Чёлмужей нашей. (…)
(…) Император Петр Первый, путешествуя из Повенца Онежским озером, остановился у Кижского острова. Тут заметил он множество срубленного леса и, узнав причину его свалки, собственноручно начертил план предполагаемой церкви.
Пред этим временем прежняя церковь сгорела; она стояла не там, где стоит теперешняя церковь, а подальше — версты на полторы, на месте, называемом Нарьина гора.
Когда крестьяне предположили устроить и новую церковь на этой горе и стали уже сваливать лес, то икона Спаса, уцелевшая от пожара, вместе с лесом ушла отсюда и оказалась на том месте, где стоит теперь церковь. Несколько раз переносили икону обратно и перегоняли лес, но напрасно — икона и лес являлись на своем излюбленном месте.
Ехал к нам Петр Великий. Выстал человек из воды, на корму сел. Переехал через Онегу, ничего. Кланяется:
— Спасибо, что перевез.
(…) Старики на Мижострове Петру жалятся:
— Водяной рыбу распугал, рычит на все озеро. Откуда взялся только!
— Да где?
— Да вон на том камени!
(…) Опять на веснуху ночью на камень водяник выстал, рычит:
— Год от году хуже, год от году хуже!..
Петр начал его вицей хромать:
— Я тебя нонь на своей лодке перевез, а тебе все не по люби!..
— А этот год хуже всех! — Водяник в воду утянулся… Больше не видали на Мижострове никакого водяника.
Дело тут не простое… В старинные годы, в том месте, сказывают, был царь Петр… так от него дело пошло. Деревни-то Подпорожья раньше царя Петра у порога не было, — а по его царскому приказанию уж после народ-то выселен был из Боровиц, отколь ходят все пастухи, с порогов Боровицких, чтобы на том месте лоцманы были всегда наготове, — а была только деревня Важени.