Поставили вместо Суворова другого генерала, в бою-то он не был, а солдат по морде бить большим мастером слыл. Как что не то — сразу по зубам давал. Невзлюбили его солдаты, а пуще всех дед мой, ведь он к Суворову-батюшке привык, как к отцу родному. Хоть еще и не стар был дед, а попросился, чтобы его домой отпустили. Невмоготу ему стало при таком генеральском обхождении служить.
Вот и получилось дело так: приходит к ним, к солдатам, тот новый генерал и говорит:
— Скоро в поход на ученье пойдем, а седне маршем будем заниматься.
Дед тут и подумал: для чего снова маршем ходить, когда он им уже пятнадцать лет ходит. Не выдержал дед и попросился в отставку.
— А кто еще в отставку хочет? — спросил генерал и скомандовал: — Три шага вперед!
Сначала вышел дед мой, а за ним еще человек двадцать. Генерал смекнул, что дело неладно, видать, это все, которые им недовольны, и сказал:
— Собирайтесь, пойдемте.
А не досказал куда. Через день генерал опять перед солдатами появился, всех выстроили и зачитал царский указ. Солдат, что на три шага вперед из строя раньше выходили, по фамилии перечислили, деда моего самым первым назвали. В конце царского указа писалось, чтобы всех этих смутьянов в Сибирь сослать. Так мой дед и попал маршем на самый край света, в Сибирь, на реку Джиду. Тут он поженился, та невеста, что где-то в России была, не захотела в наши места приехать.
Дед — мужик толковый был, сразу на новой земле хлебопашеством занялся. Глядя на него, хозяйством помаленьку обзавелись и другие его товарищи по службе.
С тех пор и пошел наш род Козловых по всей Сибири. Меня и теперь старики зовут суворовским внуком.
Жил, рассказывают старики, в нашей деревне Читкан один шибко счастливый охотник. Стрелял он так метко, что ни один даже самый маленький зверек не мог уйти от его пули. Охотник тот был старый военный солдат, который исходил вместе с Суворовым многие страны. Все солдаты у Суворова умели хорошо стрелять, он их этому делу учил целыми годами.
Про того охотника еще рассказывали и то, что он в одной шинелке мог без огня ночевать на улице при самом нашем большом морозе. Такую закалку он получил на войне, когда ходил в походы вместе с Суворовым. Об этом поселенце-солдате тут раньше много кое-чего рассказывали. Говорят, он тут на всех урядников и старост страх наводил, и они его боялись.
О вождях народных масс
Услыхал царь Иван, что за Уралом лежит земля богаче той, которая ему подвластна. Знал он, что ту землю Сибирью зовут, много в ней всякого добра таится, да только далеко она от его царства. Много ночей и дней не спал царь Иван, все думу думал: как это царство хана покорить, а его землю к своему царству прирезать. Думал, думал Иван, но ничего придумать не мог, не было у него той силы, которая бы покорила Кучумово царство. Занемог царь и слег в постель. Прислужники его, бояре, запечалились, боялись, как бы им без царя-спасителя не остаться, что же они тогда делать будут. Подошли они к его постели и спрашивают:
— Отчего же ты, царь-батюшка, занемог, какая дума тяжелая на сердце твоем лежит?
Царь закрыл глаза и подумал, сказать ли им про свою думу или нет? Он знал, что бояре в деле ему не помогут, что потрясут они бородами да кафтанами, повздыхают, на том их совет и кончится. Так оно и получилось. Ушли бояре к себе восвояси. Подходит к царю один его бедный слуга из крестьян и спрашивает:
— Откуда на тебя, царь-батюшка, хвороба навалилась?
— Издалека, — ответил царь.
— Может, помогу я тебе?
— Бояре были — не помогли, а тебе и бог не велел. Ты скажи-ка лучше, кто есть в моем царстве храбрый да удалый, кто смерти не боится, кого молния не ударит и гром не оглушит?
Подумал слуга и говорит:
— Найдется в твоем царстве такой человек, слыхал я про него с малых лет зовут его Ермак Тимофеевич, удалый казак донской, службу верную, царь-батюшка, он тебе сослужит.
— Да и то верно, слыхал про него я, да только где он теперь есть, наверное, как в поле ветер, гуляет, где ночь проведет, где день просвищет.
Встал Иван-царь с постели, позвал к себе слуг верных и отправил их на Дон казака Ермака Тимофеевича искать. Объездили слуги весь Дон, всех конных и пеших порасспросили, все знают удалого казака Ермака, но никто не знает, где он теперь гуляет. Вернулись слуги через год и сказали царю:
— Всех птиц на Дону повидали, всех баб и мужиков пересчитали, а казака Ермака Тимофеевича нету.