И третий раз то же случилось, и тоже Иисусу Христу досталось.
После третьего разу странники встали и пошли молотить. Каким-то чудом все у них — и зерно отделялось, и мякина, и пелёва, и все: не надо было перевеивать (на веялке). Мужичок, видя таких даровых работников, попросил их остаться и обещал хорошо платить им за работу. Те не согласились. А когда пошли, так сказали:
— Этак же молоти, через огонь, как и мы!
На другой же день мужик захотел попробовать: как это так «молотить через огонь»? Взял, вывез из кладух весь хлеб и хотел в один день весь измолотить. Когда он зажег — так же, как делали Иисус Христос и Николай-чудотворец — тогда у него весь хлеб сгорел. Головешки перетащило на его дом и всё спалило.
И мужик остался еще беднее, чем был прежде.
Это было. Да вот один человек жил со своей женой. Жена была набожна и была благоразумна. Там мужичок жил богато и потом по пьянству все деньги пропил. Плохо ему зажилось.
Однажды он пришел в кабак. Весь день просидит, денег нет, а выпить охота. Так пошел, запечалился: денег нет, продать нечего.
— Кто бы, — говорит, — денег дал, дак жену бы продал бы.
Потом идет дорогой и встречает человека.
— Што, — говорит, — думал?
— А думал, — говорит, — надыть сказать по правде, кто денег дал бы, так я свою жену бы продал.
— Дам, — говорит, — только приведи жену на такое-то число. Поутру вставай на зоре, веди жену.
По указанну им в такое-то место. Он сказал:
— Где ты деньги возьмешь?
— Я тебе, — говорит, — выкопаю клад, что денег страшно много, — говорит.
Вот живут. Жена и такого дела не знает, что он так ее продал. Потом срок истек. Потом надоть вести жену на указанно место.
— Пойдем, — говорит, — жена, в одном месте есть у нас за полянками клад большой. А без тебя, — говорит, — не дается. И мы, — говорит, — получим его, много денег получим, ты сама видишь, так как нам живется плохо. Тогда будем жить хорошо.
Потом жена пошла. Хорошо, идет муж и жена за им. Такой жены кроткой жалко стало. Ну, что ж делать?
При пути была церковь, храм божий. Вот она мужу объяснила:
— Супруг, — говорит, — я схожу в церковь помолиться, а ты обожди минуточку.
Он говорит:
— Иди.
Она зашла в храм и усердно поклонилась пресвятой богородице. Молилась и плакала, да в слезах она и заснула. Потом сжалилась пресвятая богородица над женщиной, обофор на себя накинула и пошла.
Потом муж стоит, дожидается жены и дождался — думает, что жена. И пошли, где указанно место, а духа злобы еще нет. Вдруг подынулась страшная буря: начало лес ломить. И вот прилетает дух.
— Привел, — говорит, — жену.
Он в испуге молчал. Потом быстро подскочил, думает, что жена его, и она осенила его благодей. Он отскочил от нее на много стадий.
— Ах ты, — говорит, — подлец! Ты не жену свою привел, а ты привел мати Иисуса Назарея.
Итак, это дело узнав, дух и так быстро подскочил к мужику с яростью. И потом пресвятая богородица мужика защитила, и так что свой обофор подняла, и так что дух злобы подскочил на несколько стадий, и земля разверзлась, и сделалась ущелина, подземелье. В ету яму он ввернулся и пропал. Потом и скрылась пресвятая богородица в тот момент.
Потом мужик понял, что защитила жену пресвятая богородица. Тогда мужик усердно замолился о своем прегрешении. Да пошел мимо церкви, жена выходит из церкви, так что он в испуге ничего жене не сказал. И пошли они домой и стали жить и усердно трудиться и повели благочестивую жисть. Распутную жисть мужик бросил (…). Тем и кончилось…
Вот у нас в Таржеполе была часовня на дороге. И вот не было часовни — была сосна, такая кудрявая-кудрявая.
Шел мужик в церковь в нашу деревню, в Верховье. У нас на горушке была церковь.
И ему показалась богородица будто. И богородица идет-идет-идет ему навстречу и говорит:
— Как бы мне согреться. На этом бы месте состроить хоть часовню.
И этот мужик нарубил бревен и такую маленькую-маленькую избушечку состроил, часовню. Иконы накупил.
А там был такой камень: со здешнего узенький, а там широкой. И была вот человечья ножка на этом камне. И такие росли маленькие-маленькие травушки, душистые-душистые. И мы всё ходили по этой травушке, и когда дождик подождит, на этом камню мылися, из этой ножки-то, и моемся-то девчонками там.
Дак ведь разорили эту часовню теперь, да и сосна выпилена. А как было красиво! А там у нас праздник — Тихвинская, вот топерь с иконами ходили бы… Да росу взимали в бутылочку, да этой росой-то мылись, да чтобы парни-то вслед нас бегали…