Вот так. Это мне рассказывал свой отец.
Раз в осеннюю пору увязил мужик воз на дороге. Знамо, какие у нас дороги, а тут еще случилось осенью — так и говорить нечего! Мимо идет Касьян-угодник. Мужик не узнал его и давай просить:
— Помоги, родимой, воз вытащить!
— Поди ты! — сказал ему Касьян-угодник. — Есть мне когда с вами валяндаться! — Да и пошел своею дорогою.
Немного спустя идет тут же Никола-угодник.
— Батюшка, — завопил опять мужик, — батюшка! Помоги мне воз вытащить. — Никола-угодник и помог ему.
Вот пришли Касьян-угодник и Никола-угодник к богу в рай.
— Где ты был, Касьян-угодник? — спросил бог.
— Я был на земле, — отвечал тот, — прилучилось мне идти мимо мужика, у которого воз завяз. Он просил меня: помоги, говорит, воз вытащить. Да я не стал марать райского платья.
— Ну, а ты где так выпачкался? — спросил бог у Николы-угодника.
— Я был на земле, шел по той же дороге и помог мужику вытащить воз, — отвечал Никола-угодник.
— Слушай, Касьян! — сказал тогда бог. — Не помог ты мужику — за то будут тебе через три года служить молебны. А тебе, Никола-угодник, за то, что помог мужику воз вытащить, — будут служить молебны два раза в год.
С тех пор так и сделалось: Касьяну в високосный только год служат молебны, а Николе два раза в год.
Ехал раз мужик лесом. Дело днем было, летом. Только вдруг видит: на овцу волк кинулся. Овца испугалась, кинулась под телегу. Волк испугался, убежал.
Мужик взял овцу и повез с собой, проехал сажен пять от того места, стало ни зги не видно — темная ночь. Он диву дался. Ехал, ехал и сам не знает куда.
Вдруг видит огонек.
— А, — думает, — это, видно, гуртовщики. Хоть у них спрошу, куда ехать.
Подъезжает и видит — костер разложен, а кругом волки сидят и с ними сам Егорий Храбрый. А один волк сидит в сторонке да зубами щелкает.
Говорит мужик, что, мол, так и так, заплутался, не знаю, где дорогу найти. Егорий ему и говорит:
— Зачем, — говорит, — у волка овцу отнял?
— Да она, — говорит мужик, — ко мне бросилась. Мне ее жаль стало.
— А чем же волки-то кормиться будут? Вот эти, видишь, сытые лежат, а этот голодный, зубами щелкает. Я их кормлю; все довольны, только один жалуется. Брось ему овцу, тогда укажу дорогу. Ведь эта овца была волку обречена, так чего ты ее отнял?
Мужик взял и бросил волкам овцу. Как только бросил, стал опять ясный день, и дорогу домой нашел.
Был мужик, Нестером звали. У Нестера было ребят шестеро. Жили бедно. Что делать?
— Пойду я о большую дорогу с каким-нибудь прохожим. Не могу один напросить на детей.
Сидит о дороге. Видит, едет молодой человек на коне. Конь белый, на голове волосы черные и кудревастые, стремена золотые. Он еде да парит.
— Здравствуй, раб божий.
— Здравствуй, молодой человек. А как тебя зовут?
— Великомученик Егорий.
— Скажи, как мне с дитями проживать? Спроси у господа бога.
— Спрошу, спрошу.
— Омманешь. Оставь мне что-нибудь.
— А у меня только стремена.
Вот и оставил стремяно золотое. Тот потом пришел о дорогу, сел и сидит опять. Егорий-то приехал.
— Что, Егорий-великомученик, господь велел?
— А велел, что взаймы возьмешь — не отдавай. Говори, что и не брал никогда. А где можешь — укради.
А потом и спрашивает:
— А где мои стремена?
— Что ты, молодой человек, Егорий-великомученик, я их и не видал…
(Так он и на иконы с одной стременой.)
А он так и стал жить. Стремено покажет. Оно красивое. Говорят:
— Сделай нам таки.
— Ой, — говорит, — денег много надо.
Дадут деньги, а он потом:
— Я и не видал.
Разжился.
Когда-то одна баба не почла матушку Пятницу и начала прядиво мыкать да вертеть. Пропряла она до обеда, и вдруг сон на нее нашел — такой могучий сон! Уснула она, вдруг отворилась дверь, и входит, вишь, матушка Пятница воочью всем, в белом шушуне, да сердитая такая! И шмыг прямо к бабе, что пряла-то. Набрала в горсть кастрики с пола, какая отлетала-то от мочек, и ну посыпать ей глаза, и ну посыпать! Посыпала да и была такова: поминай как звали! Ничего и не молвила, сердешная. Та баба как проснулась, так и взвыла благим матом от глаз, и не ведая, от чего они заболели. Другие бабы сидят в ужасьи и учали вопить:
— Ух ты окаянная! Заслужила казнь лютую от матушки Пятницы!