Ох уж эта Томи, вечно она все ставит с ног на голову. Но как же она умеет дарить людям счастье...
- Я сказала - нет! - хлестко повторила Гостья. Голос ее прозвучал как удар кнута, оставив звон в ушах, хотя говорила она негромко.
- Но когда же мы представим Вас, если не на Совете Правителей? – спросил Вострум.
- Когда ты уничтожишь эльвов.
- Ч-что? - Вострум не поверил своим ушам. - Уничтожить эльвов? Как?
- Это уже не мое дело. Разве ты не заинтересован в обладании землями Элвы?
- Конечно, заинтересован. Но эльвов - сотни тысяч! И они всегда готовы к войне.
- Сотни тысяч мирных жителей. Из них больше половины - бабы. Да еще часть - дети. Твоих людей намного больше. Ты ведь уже ходил за Пелаву.
- Да. И нас оттуда погнали.
- Это были лишь граничные отряды. Если ты поднимешь всю армию, вы победите.
- Возможно. Но какой ценой!
Гостья раздраженно вздохнула и сложила пальцы в замок.
- Неужели ты настолько тупой, что не можешь придумать ни единого способа уменьшить количество жертв с твоей стороны?
Вострум сжал зубы и приниженно склонил голову. Не дождавшись ответа, Гостья продолжила:
- Договорись с урлангами. Предложи им часть земель Элвы.
- Что вы? Разве так можно! Да мой народ в жизни не будет воевать бок о бок с этими тварями.
- Тогда заключи союз с армарами или кварками. Или русалками, на худой конец.
- Какие из русалок вояки? Они ходят-то по земле с трудом. Армары тоже не воины. А кварки... Они не согласятся.
- Это твои проблемы, что ты никудышный политик.
- Госпожа, я бы и рад измениться, но не знаю, как. Земли Элвы с ее полями, лесами и златоносными горами это, конечно, лакомый кусок. Но эльвы привыкли охранять свое, их просто так числом не задавишь.
- Я тебе уже сказала: заключай союзы. Мало ли что тебе урланги не нравятся. Мне они тоже не в радость. Одолеете эльвов, поживете пару лет на новых землях. А потом можно и новый союз. С теми же кварками: уж против урлангов они не откажутся воевать. Как-никак, общий враг.
- Это все звучит уж больно нереально.
- Приземленный ты человек. Потому у тебя и дела так медленно делаются, что ты ничем серьезным не занимаешься. Если печь дымит в десяти щелях, сломай ее и построй новую.
- А зачем вам уничтожать эльвов, если не секрет?
- Не твое дело. Может, они мне просто не нравятся. Хочешь одолеть эльвов - начни с их правителя. И идти никуда не нужно: он сам к тебе скоро приедет, - сказав так, Гостья встала и удалилась в свои покои, прошуршав бархатным шлейфом.
Она нравилась Воструму все меньше. Хотя, она ему вообще никогда не нравилась, начиная с того дня, как он встретил ее на охоте в лесах подле Первых врат. Появление ее было весьма таинственным. Два молодых сокола, которых впервые взяли с собой на охоту, покружив в небе, вдруг стали стремительно снижаться и с клекотом драть друг другу перья. Один рвался вниз, к темной фигуре, возникшей посреди поля словно из ниоткуда, другой пытался его остановить. Охотники приняли это за знамение, ибо обычно соколы не дружат с собратьями и тем более не пытаются остановить: сокол, конечно, птица умная, но не настолько. В конце концов обе птицы врезались в землю у ног женщины в сером плаще. Охотники спешились, не зная, как поприветствовать незнакомку. Повисла тишина, а потом женщина запела: спокойно так, выразительно. Голос у нее был не высокий, не низкий. Закрой глаза и можно подумать, что поет молодой парень. Лицом она напоминала статуи в храмах Элвы: изящные черты, гладкая кожа, строгие тонкие губы. Из-под капюшона виднелись черные локоны. И глаза у нее тоже были черными. Когда она допела, разлетевшиеся по полю перья вернулись обратно в тела несчастных птиц, кости их срослись, раны затянулись. Один сокол тут же рванулся с земли и улетел прочь. Второй некоторое время жалобно клекотал, сидя на земле, потом взлетел и опустился на плечо женщины.
- Ваше величество... - прошептал кто-то из охотников.
Она велела им молчать об увиденном. Вострум привез ее в Горгию, поселил в своем доме, одарил богатой одеждой, отдал лучших слуг. И ничего. Она ни разу даже не покинула пределов поместья. Слуги шептались, строили предположения, но никто не проболтался, и гостья уже не одну неделю жила в доме Вострума.