- Вдвоем так вдвоем, - пожала плечами Томи и взяла еще одно пирожное, хотя была сыта сверх меры. - Меньше пялиться будут.
- Решено. А теперь всем спокойной ночи, - Амаддариэл встал, окружающие тоже стали расходиться по своим комнатам.
Томи не хотелось идти в ее комнату. Этот дом, может, и был уменьшенной копией усадьбы правителя в Элве, но ощущение, создаваемое им, было другим. Хотя, вполне возможно, дело было в людях, которые в нем сейчас обитали. Проходя по коридору, Томи встретила конюших, идущих, по всей видимости, из бани: ребята радостно улыбнулись ей и помахали мокрыми полотенцами, сворачивая в западное крыло. Господин Лаони с грудой подушек в руках приветливо кивнул ей и пожелал спокойной ночи. Марк тихо, но без особого страха, прошел мимо с поленьями в руках. Дом дышал теплом и уютом.
Девушка сложила руки за спиной и, перекатываясь с пятки на носок, медленно побрела по коридору, размышляя о человеческих отношениях и разглядывая деревянную резьбу под потолком. Она была сыта, спать ей не хотелось, а дом был таким теплым и загадочным, что по нему хотелось бродить всю ночь напролет. Томи дошла почти до конца коридора, когда поняла, что в доме становится темно. Причем свет пропадал какими-то урывками.
За спиной скрипнула половица. Томи замерла, смешно вытянув ногу. Некстати вспомнилась детская страшилка.
- Дать вам свечу? – раздался хриплый голос у нее за спиной. Девушка вскрикнула и подскочила на полметра, разворачиваясь в воздухе: прямо перед ней оказался смотритель дома. Не успев сдержать инстинкт, она толкнула его, и несчастный лиссанин полетел на ковер и прилично ударился об пол мягким местом.
- Ой, простите-простите! – залепетала она, помогая ему подняться. – Я это от неожиданности.
- Да я уж понял, - прокряхтел старик, оправляя одежду. В руках у него было что-то вроде ковшичка, которым он гасил свечи в доме.
- Вот, держите подсвечник, - сказал он, выуживая из кармана серебряную подставку и накалывая на штырек новую свечку. – Не спится?
- Ага, - кивнула девушка, принимая уже зажженную свечу.
- Это всегда так, когда в новое место приезжаешь. А еще говорят, на новом месте девицам снится их суженый, - подмигнул ей старик.
- Ой, да ну вас, - рассмеялась Томи.
- Хм, - улыбнулся смотритель, склонив голову и хитро поглядывая на нее. – Обычно после этой фразы юные девицы бегут побыстрее в постель – сны глядеть.
- А я старая кошёлка, мне не интересно, - отшутилась Томи. – И часто Амаддариэл сюда тех самых юных девиц привозит?
- Да пожалуй что никогда, это я так, ради красного словца добавил. Со времен его свадьбы здесь девушек не было совсем.
- Свадьбы? Амаддариэл был женат?
- Да. Но недолго, - вздохнул старик.
- Что с ней случилось?
- С женой-то? Умерла, - снова вздохнул смотритель, снова принимаясь гасить свечи в канделябрах.
- От болезни?
- Нет, что вы. Эльвы от болезней не умирают. По крайней мере, молодые. Она от родов умерла. Говорят, жуткая была смерть. Я-то не знаю, это в Элве случилось. Но с тех пор он другой совсем стал. Молчаливый, холодный. Он и раньше не особо приветливостью отличался. Скорее вежливостью. А после ее смерти совсем заледенел душой.
- Почему же он женился на эльвелле? Они ведь совсем другие, разве он не знал? Не удивительно, что она умерла. Поди-ка с таким невесомым телом выноси младенца весом с хороший арбуз.
- Так нет больше на свете его соплеменниц. Его ведь потому Последним и прозвали, что один из своего народа остался. Правителю негоже жены не иметь. Вот советники его и уговорили на девице из другой расы жениться. Они и сейчас уговаривают, только девушек других предлагают – лиссанок, русалок. Но он отказывается. Видать, смерть жены оставила в его душе слишком страшный след.
- Да. Жалко.
- Жалко? Да ты, небось, замуж за него собралась?
- Тьфу на вас! – отмахнулась Томи. – Мне девушку ту жалко.
- Это да. Вот уж кто ни в чем не виноват. А господина нашего наверняка вина за то гложет.
Старик снова вздохнул и начал бормотать что-то про вину и совесть, да про соседа, которому неплохо бы оной обзавестись, про сварливую жену, про кружку браги и еще какую-то ерунду. Он удалялся, гася свечи и погружая дом во тьму, Томи его уже не слушала. Она прижалась спиной к высокому подоконнику, облокотилась на него и снова задумалась. Вот ведь страшная смерть. И до чего же обидно, что жизнь так несправедлива к женщинам.