Таким манером они дважды прошлись по стене туда - обратно, прежде чем завалиться обратно в башенку на краткий отдых. Винсент тут же принялся перевязывать Алому Псу пробитое стрелой предплечье. Сам он был вроде бы цел, если не считать здоровенной шишки на затылке и онемевшей от принятых на меч ударов правой руки.
- Не пугайся удара, - тяжело дыша, посоветовал ему Тирра. - Будь хладнокровен и не пытайся отбить меч противника обратно. Отводи в сторону, тогда и руку не отобьешь. Это страшно только поначалу, потом привыкаешь.
Сам Тирра был покрыт сетью мелких царапин и забрызган кровью, но - о чудо! - серьезно нигде не ранен. И даже эльвелла была на удивление здорова. Физически, по крайней мере. Потому что безостановочно визжала минуты две, пока Тирра не влепил ей пощечину.
- Чего орешь, дура? Займись ранеными, - сказал эльв.
Голос у него был холодным и властным. Девушка поперхнулась криком и словно загипнотизированная, двинулась вглубь башенки, под винтовую лестницу, где стонали уже пострадавшие от битвы эльвы и полуэльвы.
- Да у тебя дар командовать, - сказал Винсент, устало сползая по стене. - Мне бы так уметь, чтоб с детьми ладить.
- Нечего тут уметь, - Тирра резко отклонился от проема двери, подставил нападающему подножку и всадил меч точно в позвоночник. - Главное, о людях думать и невозможного не просить.
- А когда ты Томи просил носить юбки, ты разве не требовал невозможного?
- Видишь ли, - Тирра на минутку высунулся наружу, нанес несколько быстрых ударов и снова скользнул под защиту стены, - трудно приказывать тому, кто рожден приказывать тебе.
Винсент только усмехнулся.
Некому было уносить раненых и мертвых. Первые кричали, вторые неподвижно смотрели кто в небо, кто на своих живых еще собратьев, и против воли выступающая на глазах влага мешала защитникам выбирать себе цель. Голубоглазая дуреха рыдала над мертвым телом малыша, а ее Пес, покачиваясь от усталости, не глядя швырялся во всех, кто лез на стену, бесформенными кусками грязного льда, которые отколупывал тут же с крыши. Висок его был рассечен, на израненное плечо обильно лилась кровь. Тирра по-прежнему защищал дверной проем, хоть и двигался уже с трудом, дыша тяжело и хрипло. Винсент пытался ему помочь, но от усталости его движения были еще более неуклюжими, и он боялся задеть друга.
Как раз, когда он бросил это бесполезное занятие, справа послышался нарастающий грохот.
"Хорошо бы еще одна лавина", - подумал Тирра. То, что она могла накрыть и крепость, мало интересовало его в тот момент. Руки и спина эльва гудели от усталости, глаза дрожали от напряжения, и он просто мечтал о том, чтобы все поскорее кончилось.
А гул и грохот все нарастали и нарастали, но земля не сотрясалась, как в прошлый раз, и в какой-то момент Тирра поймал себя на мысли, что что-то не так. Поднапрягшись, он оттолкнул очередного противника, сбив им других наступающих, подбежал к стене и поглядел на гору. В наступившей тьме было трудно понять, движется ли по ней что-нибудь. Тогда он глянул вниз: с юга в черную копошащуюся массу вливались яркие пятна факелов. Там происходило какое-то движение, мелькало оружие, сыпались огненные стрелы.
- Эльвы идут! Эльвы из Тола-Вилсы! - завопил Пес, углядевший с крыши то же самое.
Тирра попытался приглядеться получше, и пропущенный удар тут же наказал его за любопытство, полоснув щеку. Эльв дернулся и с еще большим ожесточением принялся отбиваться от лезущих со стены урлангов. Только одна мысль билась в его голове: продержались, выстояли.
Тавриэл пришел на помощь.
В просвете последних, Двенадцатых Горных Врат, разгоралось холодное зимнее солнце. Оно радостно искрилось в причудливо застывших меж камнями волнах, отчего все вокруг заполонили солнечные зайчики и радужные пятна.
- Госпожа, проснитесь, - тихонько прошептал Марк, склонившись над бледной и неподвижной Томи. - Я сделал вам горячего чаю.
Глаза Томи шевельнулись под веками, ресницы чуть дрогнули, но она не проснулась. Марк набрал в рот горячего чая, приподнял ее голову и прикоснулся губами к губам, поделившись глотком горячей жидкости. Томи рефлекторно глотнула. Но не проснулась.