- Да не особо, - она помолчала, переваривая информацию. – Слушай, я как-то раз видела у нас в деревне мужичка – мелкого такого, тебе по пояс. Он был весь волосатый и бородатый, с серой кожей и маленькими такими четырехпалыми ручками. Это кто был? Гном? А может, хоббит?
- Ну ты все сказки собрала, – пораженно хмыкнув, покачал головой эльв. – В какой глуши ты жила, что даже не знаешь, как ваши южные соседи зовутся?
Девушка оскорбленно промолчала.
- Армар это был, - пояснил эльв. – Глаза болотного цвета? С горизонтальным зрачком?
- Вроде да, - попыталась припомнить девушка.
- Точно армар. Они за горами живут к югу от вас.
- А-а. Ясно, - она кивнула, задумчиво нахмурив брови.
Разговор иссяк, и некоторое время они ехали молча. Скрипела повозка, пофыркивали лошади, переговаривались воины. Дикого кота было уже не видать – видно, погнался за полевкой. Солнце приближалось к наивысшей точке и припекало весьма по-летнему, отчего Тамиладу чувствовал тяжесть в голове и клевал носом. Девушку тоже разморило, она лениво прислонилась к прутьям и разглядывала эльва. Через четверть часа ей надоело молчать, и она снова подала голос:
- Капитан… Эй, Капитан!
- Чего тебе, - сонно откликнулся Тамиладу.
- А что дурного в цвете моих глаз?
Тамиладу не сразу сообразил, о чем она спрашивает.
- Ты кареглазая.
- Ээ… Ну, я как бы в курсе. Что в этом плохого?
Капитан уставился на нее недоверчивым взглядом. Разве можно такого не знать? Или это ведьмовская уловка? Тамиладу почти минуту молчал, прежде чем ответить.
- Карие глаза – только у темных народов.
- А у светлых какие?
- У эльвов – голубые. У лиссан – зеленые. У армаров – болотные. У русалок – синие, почти фиолетовые. У песчаного народа – желтые.
- Так вот в чем я виновата, - девушка оживилась. - А ты не думал, что цвет глаз никак не связан с добротой или злобой? Ведь бывают же наверняка и среди лиссан головорезы, и среди армаров воры и сквернословы, и среди эльвов предатели.
- Бывают. Вот только среди ТЕХ не бывает порядочных.
- То есть я – беспорядочная, - хмыкнула девушка. - Ну ладно, учтем. А ты у нас, значит, эталон добродетели, пример для подражания, слуга счастья и радости, несущий свет в темные уголки грязных деревень.
Тамиладу промолчал, игнорируя выпад.
- Ну и как живется на вашей земле обетованной? – не унималась пленница. - Сам-то хоть счастлив? Или вся манна небесная, чудеса и прочая лафа, как обычно, достаются тем, кто выше?
Тамиладу сделал вид, что не слышит.
- Молчание – знак согласия, - сделала вывод девушка. – Ну еще бы. Откуда взяться благодати, если ты служишь на границе, возле самого рассадника пакости вроде меня. Наверно, тебя домашние не любят, вот и сплавили подальше. Я слышала, чем короче волосы у эльфа – прости, эльва – тем он моложе. Тебе, наверно, лет десять. Что, от строгой матушки сбежал? Или все-таки сплавили?
- Рот закрой, - спокойно сказал Тамиладу, глядя строго перед собой, на бесконечную дорогу.
- А кого тогда боишься? Отца? Старшего брата? Сестру? Пса домашнего?
- Мои страхи – не твое дело, - попытался отмахнуться от нее Тамиладу. - И раз уж так охота рассуждать, могла бы обратить внимание, что мои волосы острижены.
- Ага. Острижены. Значит, никак мне не узнать, сколько тебе лет. Но уж точно больше шестнадцати. А значит, дело в жене. Я угадала? У тебя дурная жена?
Тамиладу промолчал. Пленница явно нарывалась, чувствуя, что до тех пор, пока правитель Элвы не решит ее судьбу, граничники ей ничего не сделают. Она зудела как муха, и все больше крепло желание прихлопнуть ее, но… беседовать с этой деревенщиной было в чем-то даже интересно. За долгие годы службы воины речного отряда рассказали о себе все, что могли. А Тамиладу не был из числа наделенных мудростью и не мог занять себя достойными размышлениями. Если же учесть при этом, что особой цели в его жизни не было, то становилось понятным его стремление ехать рядом с пленницей и слушать ее бредни: как ни крути, а это все ж веселей любого другого занятия.
- Так я угадала? Дело в жене? – не унималась девица. - Наверно, она ругает тебя за то, что ты не можешь обеспечить ее как следует. Или ты не мил ей, и у нее есть другой. Или ты ребеночка не можешь ей сделать?