Но полуэльв не торопился сообщать вести хозяину. Он внимательно посмотрел на пленника кофейными глазами и, как ни в чем не бывало, продолжил свое занятие, щепочкой снимая мед и мусор с бледной кожи.
- Если тебе так хочется помочь, придумай, как нам уйти из жизни достойно, - тихо попросил его Амаддариэл.
- Вы и так уйдете из жизни достойно, - уверенно сказал певчий.
- Они собрались нас сожрать! – напомнил Амаддариэл и снова закашлялся.
- Чушь, - фыркнул певчий. - Урланги не едят врагов, это я придумал: пленники пугаются, хозяевам весело, а мне спокойно. Что касается вашей казни: завтра утром Творг собирается отрубить вам головы. Такая смерть тебя устраивает?
- Вполне, - отозвался носферату, прикрывая глаза.
- Эй, малый, - крикнул певчему Творг. – Что ты там делаешь?
- Чищу, хозяин, - без промедления отозвался парень. - А то пленники уже воняют.
- А и правда, - Творг спьяну понюхал натертого чесноком эльва и скривился. – Слушай, забери-ка ты их вниз и отмой.
- Слушаюсь, хозяин.
Певчий сноровисто отвязал пленников, откинул люк в полу и кое-как стащил их вниз, пока разбушевавшиеся урланги не растоптали.
В портомойне было не так шумно. Полуэльв неторопливо сходил куда-то за горячими углями, зажег от них пару длинных лучин. Огонь осветил темные бревна, ведра с водой, кадку щелока и дощатый пол со щелями, как в бане. В одном углу грудой были навалены какие-то тряпки, в другом валялись разнообразные щетки.
- Вы ведь не сбежите? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал певчий. - Далеко все равно не уйти, а мне за ваш побег голову с плеч снимут. Не сбежите, нет? Тогда я, пожалуй, развяжу вам руки.
Он освободил запястья сначала Сайлусу, потом Амаддариэлу и помог травнику вытащить кляп.
- Так. Начнем, пожалуй, с чеснока, - певчий деловито прихватил кадку со щелоком и ведро воды.
- Я и сам могу, - хрипло ответил травник, выставляя перед собой руку. – Помоги моему господину.
- Как скажешь, - ответил певчий, зачерпнул ковш воды и медленно вылил его на макушку прислонившемуся к стенке и уже задремавшему Амаддариэлу. Тот шевельнулся, приходя в себя из краткого забытья.
- Тихо, тихо, - успокоительно зашептал певчий, придерживая его голову. – Я сейчас буду тебя мыть, а ты спи. Я постараюсь тебя не будить.
Сайлус покосился на странного полуэльва, но ничего не сказал и принялся растирать себя мочалом. Чеснок отходил с трудом, избитое тело не желало двигаться и покрывалось гусиной кожей от холода.
Полуэльв потрогал воду, задумался, снова вышел из портомойни и вернулся с ведром кипятку. Плеснул в ведра с холодной водой, чтоб потеплела, и подошел к Амаддариэлу, оценивающе его оглядывая. Попытался приподнять, крякнул от натуги, но едва оторвал плечи и голову пребывающего в забытье мужчины от пола.
- И не пытайся, - сказал Сайлус, оценив его тщетные попытки. – Наш правитель слишком тяжелый. Вдвоем, может, и перетащили бы. Но я и сам с трудом на ногах стою.
Полуэльв почесал макушку в задумчивости и изменил тактику: сполоснув широкую половицу крутым кипятком, и почистив ее щеткой, он наполовину перетащил, наполовину столкнул на нее Амаддариэла и с большим трудом стянул с него грязные, изодранные порты.
- Так, - певчий разогнулся, упер руки в боки и отдышался. – Ты отмылся?
- Вполне, - ответил Сайлус.
- Видишь гору белья в углу? Оно чистое. Поищи там что-нибудь себе и своему господину. А потом садись на лавку и меняй лучины. Будем твоего правителя мыть.
Полуэльв снова взялся за ковш и стал растирать пленника, поливая теплой водой. Мед с кожи смылся достаточно быстро, открыв огромное количество синяков, ссадин, следов от сапог. К тому моменту как раз подошел Сайлус – сменить лучину. Он посмотрел на господина и встал перед ним на колени, ощупывая его ребра и живот.
- Вот ведь твари, - травник сдвинул брови.
- В живот пинали? – догадался певчий. – Всегда так делают – бьют, где помягче.
- Если они ему что-то внутри разорвали, он и до утра не доживет.
- Будем надеяться на лучшее.
- Нас завтра казнят, - горько рассмеялся травник. – Какое уж тут лучшее.
- Ну, как там в сказке: утро вечера мудренее.
- Не знаю таких сказок, - ответил Сайлус, осматривая голову Амаддариэла. – Но если это и впрямь наша последняя ночь, нужно его расплести. Так по обычаю положено.
- Хорошо, - кивнул певчий, снова принимаясь за дело. - Подай мне вон тот бутылек с восковой пробкой.